Златокудрая Эльза. Грабители золота. Две женщины
Шрифт:
– Счастье меняет людей, – ответил мужчина, – он пойдет ужинать в таверну и будет развлекаться.
– Может быть, – сказал Жоанн со вздохом.
Когда он лег спать, ему приснились странные явления. В них Альберт мелькал несколько раз. Жоанн не был суеверен, и все же он проснулся более беспокойным, чем был накануне.
– Пойдемте со мной, – попросил он ирландца, – мы должны заглянуть в палатку Альберта.
Бросив взгляд внутрь, ирландец весело расхохотался:
– Он еще не возвращался! Ну, да это часто случается
– Не знаю, почему, но у меня нет желания смеяться. Взгляните, его инструментов нет.
– Он просто оставил их в яме, – сказал сосед Жоанна.
– Это меня удивляет, потому что ему известно, что их могут украсть. Идемте на его участок.
Они называли участками клочки земли, полученные золотоискателями по концессии.
Ирландец, не отвечая, набил свою трубку и двинулся следом за Жоанном. Несколько раз они звали Альберта около ямы, сложив руки рупором.
– Его нет здесь, – сказал ирландец, – нечего терять зря время, лучше пойдемте работать.
– Это странно, – прошептал Жоанн, сделав несколько шагов, чтобы уйти. Затем он вдруг остановился и сказал:
– Спустимся в его яму.
– Ну, нет, – ответил ирландец, – я уж лучше спущусь в свою.
– Ваша яма дает только немного золотой пыли, тогда как эта дает золота на большие суммы, – заметил Жоанн, чтобы заставить его решиться.
– Это верно, – сказал ирландец, поскребывая лоб, – пойдем посмотрим.
И он спустился первым, как человек, решивший не тратить времени впустую. Он искал в земле признаки золота, тогда как Жоанн искал следы Альберта.
Вдруг он остановился.
– Вот его инструменты и куртка, – крикнул он.
– Да, – ответил ирландец, который все разглядывал землю, – и вот даже его башмаки.
Он указал пальцем на концы ступней Альберта, которые высовывались из–под засыпавшей его земли.
Жоанн приблизился, наклонился к указанному предмету, затем вздрогнул и отскочил назад, издав пронзительный крик.
– Что с вами? – спросил его товарищ.
– Там, там… мертвый человек! – воскликнул Жоанн, протянув руку, – может быть, бедный Альберт.
– Невозможно, – ответил сперва ирландец. Потом он взял лопату, оставшуюся возле кучи земли и отрыл труп молодого человека.
При виде этого к Жоанну вернулась храбрость. Он стал на колени возле тела и принялся его осматривать.
– На него обвалилась земля, – сказал ирландец со вздохом.
– Нет, – отозвался Жоанн, положив руку на сердце Альберта. – Нет, это похоже на преступление. Впрочем, посмотрите, его пояса нет, у него украли золото.
– У него есть раны? – спросил ирландец.
– Нет, – ответил Жоанн, продолжая свой осмотр. Он потрогал галстук, оставшийся на шее молодого человека и воскликнул:
– Его задушили!
Ирландец испустил громкое проклятье, две слезы скатились с ресниц Жоанна. Потом он встал с колен и принялся осматривать повсюду.
– Вот
– Бедный паренек! – вздохнул ирландец, проводя рукой по глазам, – он был такой славный, такой добрый! Разве мы оставим его здесь?
– Нет, конечно. Мы его вынесем отсюда и похороним. Наш долг найти виновников преступления.
– У нас нет никаких доказательств, – возразил ирландец, покачав головой. – Вы зря потеряете время.
– Кто знает? Всегда можно выяснить, кто работал в яме, которая соседствует с ямой Альберта.
– Она сейчас заброшена, – заметил ирландец. —
Те, кто совершает подобные преступления, почти всегда могут быть уверены в безнаказанности. В этот час они более спокойны, чем вы или я. Здесь в горах и лесах находится более ста тысяч эмигрантов, а это почти все бродяги, дезертиры, воры и убийцы. Им предоставлено свободное поле деятельности, а вам говорят: принимайте меры предосторожности. Поверьте мне, не ищите слишком рьяно. Если вы обнаружите убийцу, то будете принуждены вершить правосудие сами и можете дорого поплатиться за то, что вы узнали.
Жоанн вздохнул, ничего не ответив. Он понимал, что его товарищ прав.
Эта часть Австралии была самостоятельной, сила являлась здесь подобием права.
Несколько дней Жоанном овладела мрачная грусть. Но привычка к жизненным лишениям мало–помалу начала стирать это тяжелое воспоминание. Впрочем, человек, который ведет дикую жизнь, полную опасностей и лишений, не слишком чувствителен как к чужим, так и к своим собственным страданиям. Жоанна мучила рана, полученная во время плавания, он не мог выздороветь, его силы не восстанавливались.
В то утро ему сделалось так плохо, что он трижды падал обратно на свое убогое ложе, бормоча с отчаянием:
– Это конец, я умру.
Так он оставался весь день, сжигаемый лихорадкой без стакана воды, который немного успокоил бы жар, не произнеся ни единой жалобы. Он ждал конца, надеясь на смерть с покорностью святого мученика.
Сосед, придя повидаться с ним вечером, был испуган переменой, происшедшей с Жоанном и таким прогрессом его болезни.
– Он умирает, – сказал ирландец своей жене, возвратившись.
– Только бы он перед смертью расплатился бы со мной, – ответила она.
Жоанн должен был ей деньги за недельное питание.
Они остерегались звать доктора, потому что за визиты врачам надо было платить заранее и дорого. У одного молодого человека за несколько дней до этого произошел перелом ноги, он был беден, а медик, которого ему разыскали, не посочувствовал его страданиям и безжалостно отказал в помощи. Тогда каждый решил прийти ему на помощь и была собрана кругленькая сумма, но требовалось подождать, пока она станет еще круглее, чтобы доктор согласился лечить его.