Златокудрая Эльза. Грабители золота. Две женщины
Шрифт:
Коляска, которой правил Макс, скоро достигла места, где можно было спрятать находившееся в ней золото. Резака был не только ранен, но и испуган до такой степени, что не мог говорить. Капли дождя, барабанившие по листьям, заставляли его вздрагивать. Макс, напротив, казалось, не страшился ни Бога, ни людей. Он принялся рыть землю с лихорадочной энергией, изумлявшей его компаньона.
– Не знаю, почему, но меня охватывает страх, – бормотал Резака, – я боюсь его.
Макс взломал крышки сундуков. Он брался за мешки с золотым песком и слитками с радостью и спокойствием честного человека, который подсчитывает свое богатство. Яма, вырытая им, была глубокой, как ров, и этот ров до краев заполнился
– Засыпь это землей, – приказал Макс Резаке, – а я наберу ветвей и листьев, чтобы скрыть все следы.
Резака стал заваливать сокровища землей.
– Итак, вот лежит то, что имеет такое влияние на меня, – говорил он сам себе, – я всем пожертвовал ради этого: своим отцом, жизнью моих близких, вечным блаженством! Здесь золота достаточно, чтобы насытить тысячу честолюбцев, и если бы можно было начать сначала…
В этот момент Резака почувствовал прикосновение какого–то холодного предмета к своему затылку. Он хотел обернуться, но Макс не дал ему времени, раскроив череп со словами:
– Я больше не нуждаюсь в тебе, ступай отдыхать. Резака упал ничком и больше не шевелился. Макс перевернул его ногой.
– Это отличная смерть, он не страдал. Взяв труп, он бросил его в коляску:
– Дождь смоет кровь.
Однако пора было уходить. Макс бросил последний взгляд вокруг и неохотно оставил свое спрятанное сокровище.
Это событие наделало много шума. Было обещано крупное вознаграждение тем, кто откроет виновных.
Говорили, что их было двадцать, потом сорок, и в конце концов стали уверять, что сто. Затем, как и обо всех нашумевших событиях, говорить об этом нападении перестали. Эскорт был удвоен, вот и все.
Мы оставили Жоанна в тот момент, когда он решил расстаться с Луизой. Беспокойство, которое вызвало это внезапное решение, мало–помалу улеглось. Видя, что его страхи напрасны, он стал доверчивым, как и прежде. Только одно чувство переполняло его сердце – грусть от разлуки со своей невестой. Никогда еще не ощущал он всей глубины своего чувства, как теперь, когда ее не было на приисках. Он трудился с ожесточением. Впрочем, ему выпал благоприятный шанс, он нашел под землей жилу, приносившую отличные результаты. Теперь Жоанн за несколько дней находил больше золота, чем за все время своего пребывания на приисках. Когда он не был занят работой, то писал письма Луизе. Он ожидал от нее ответа с лихорадочным нетерпением. Когда же горячее желанное письмо приходило, он бежал в свою палатку и пожирал его глазами, как скупец, озирающий свое богатство.
«Дорогой Жоанн, – писала Луиза, – я не могу больше сопротивляться желанию излить вам свое сердце. Может быть, неудобно молодой девушке высказывать все, что она думает, но надо меня извинить, я не привыкла к светским формальностям, для меня правда – это долг, и я руководствуюсь своей совестью. С тех пор, как вы жестоко удалили меня от себя, я испытываю только грусть и беспокойство, и однако никто меня не обидел, ничто не изменилось в моей жизни, но вас нет со мной, и дни тянутся бесконечно. Я считала себя очень крепкой, теперь я чувствую себя слабой. Я полагала себя беспечной, теперь я всегда встревожена. Не предчувствие ли это? Не больны ли вы? Не произошло ли какого–нибудь несчастья? Мне кажется, у вас есть какая–то тайна, которую вы не хотите мне открыть. Я не могу заснуть и если забудусь, сломленная усталостью, то страшные сны окутывают мое сознание. Я слышу голос, который твердит, что я вас больше не увижу никогда. Я просыпаюсь испуганная и обещаю себе больше не смыкать глаз. Чтобы утешиться и обмануть свое нетерпение, я цепляюсь за любые мысли, которые приходят мне на ум, чтобы выйти из дома. Я гуляю, хожу по магазинам, присматриваю себе белую шляпку, которую надену в день свадьбы,
Если бы я была больна, думала бы, что умираю, но к счастью, я здорова, чувствую себя хорошо и могла бы говорить вам не о своих сумасбродствах, а о том, чтобы вы были уверены в одном – все мои мысли о вас.
Приезжайте скорее, не будьте честолюбивы. Я молода, у меня крепкие руки, храбрость и сердце, которое всегда будет любить вас. Богатство – это еще не все счастье. Жоанн, не откладывайте того, что послал нам Господь. Я боюсь, как бы Он вновь не забрал это. Я написала моей бедной маме – она так обрадуется за меня. Как она добра! Вы ее полюбите, когда увидите. Как поживает наша милая мадам Жозеф? Мне ее очень не хватает. Обнимите ее за меня. Надо, чтобы она присутствовала в день нашей свадьбы».
Дойдя до этого места, Луиза, по–видимому, запнулась. Жоанн понимал, что она должна была сделать усилие для двух следующих строк, которые отличались от предыдущих менее твердым почерком.
«Вы мне писали, что нашли золото. Приезжайте, и мы вместе вернемся на рудники».
Жоанн осыпал поцелуями письмо своей дорогой Луизы, он читал и перечитывал его мадам Жозеф, которая пояснила:
– Она права, поезжайте за ней и возвращайтесь вместе.
– Нет, – ответил Жоанн, – я не хочу, чтобы она была здесь снова. Я слишком люблю ее, чтобы уступить.
Он сел за маленький столик мадам Жозеф и написал Луизе, чтобы призвать ее быть терпеливой. Три раза он начинал сначала письмо, не находя его достаточно нежным и в то же время достаточно убедительным.
«Луиза, моя дорогая жена, – писал он, – позвольте вас так называть этим именем, которое только одна моя смерть может отнять у вас. Я не в силах найти подходящее выражение, чтобы выразить, как я вас люблю и насколько ваше письмо делает меня счастливым. Я на коленях благодарю вас за то, что, отбрасывая светские условности, как вы их называете, вы открываете мне все свои мысли.
Разве может ваше нетерпение сравниться с моим? Ваше сердце – сердце наивного ребенка. Мое же при одной мысли о вас грозит выскочить из груди. Часы для меня стали веками, во время которых я борюсь со всей моей энергией с тем, чтобы тут же не помчаться к вам. Не лишайте меня своим призывом отваги, которая стоила мне стольких усилий. Мне улыбнулась фортуна, предоставьте мне следовать за ней. Вы сами пишете, что не надо отталкивать счастье, которое посылает нам Провидение. Если я покину свое место на приисках сегодня, другой займет его завтра, и если бы даже я вернулся сюда, что мне кажется уже невозможным, удачи, наверное, мне уже не видать. Если вы еще раз позовете меня к себе, я покину прииски, но самый счастливый день моей жизни будет омрачен беспокойством о вашем будущем.
Я всегда буду упрекать себя за то, что поддался вашей просьбе. Еще месяц терпения! Что бы ни произошло, не стоит дальше подвергать мою твердость испытанию. Не надо просить у человека больше того, что он может сделать.
Спите, спите мирно, моя любимая. Если бы ваше счастье зависело только от меня, никогда не было бы более счастливой женщины. У меня нет ни родителей, ни друзей, я люблю одну вас в целом мире. Вы для меня прошлое, настоящее и будущее. Через месяц вы увидите меня с нашей верной подругой, которая намеревается покинуть прииски и найти работу в городе.