Златовласка (сборник)
Шрифт:
Затем раздался голос Джима Уиллоби.
«Мэттью, — сказал он, — не трудитесь звонить мне, прошу вас. Хочу только сказать, что наш договор расторгнут, я больше не имею отношения к этому делу. Мне не нравится то, что вы делаете, более того, вы сумели напортить даже в том, что можно было использовать для оправдания Харпера. На меня больше не рассчитывайте. Желаю успеха».
Очередной звонок от этого ханжи и зануды Элиота Маклауфлина.
«Мэттью, это Элиот, — обрадовал он меня, — позвони мне, все очень серьезно.
«Сукин сын, идиот», — выругался я про себя.
«Мэттью, это Фрэнк, — следующий звонок. — Твой партнер, помнишь такого? Хотел тебе напомнить, что завтра в девять утра ты должен быть в Трайсити, твое заключительное слово. Наш гонорар по этому делу около двадцати тысяч долларов, больше никаких объяснений не требуется? Ходят слухи, что ты открываешь контору в Майами. Это правда?»
Я улыбнулся.
Вхолостую крутилась лента автоответчика.
Отключив автоответчик, набрал номер Китти Рейнольдс. После пятого звонка она подняла трубку.
— Мисс Рейнольдс, — сказал я, — это Мэттью Хоуп.
— А-а-а, — протянула она с неудовольствием.
— Мне хотелось бы, если не возражаете, задать вам несколько вопросов. Я застану вас дома?
— Трудно сказать…
— Да?
— Как раз собиралась пойти пообедать.
— А когда вернетесь, мисс Рейнольдс?
— Не знаю.
— В десять часов будет удобно?
— Ну… а нельзя отложить разговор до утра?
— Если у вас найдется свободная минутка, мне хотелось бы поговорить с вами сегодня вечером.
— Тогда… давайте немного попозже?
— В половине одиннадцатого?
— В одиннадцать?
— Буду в одиннадцать. Предупредите охрану, что приеду, хорошо?
Опустив трубку на рычаг, снял пиджак и отправился на кухню. В морозилке не было ничего, кроме пакетика куриных фрикаделек. Изучив инструкцию на пакете, поставил на плиту кастрюльку с водой, а пока смешал вторую порцию мартини. Когда вода закипела, опустил пакет в кастрюльку, поставил таймер на японских часах на двадцать минут, а сам уселся в гостиной, пытаясь привести в порядок мысли и составить цельную картину из тех обрывков и кусочков информации, которые собрал.
На некоторые вопросы у меня не нашлось ответов. Например: почему Мишель Бенуа, которая была так влюблена в Ллойда Дэвиса, что даже через три месяца после его отъезда из Германии отправилась за ним в Штаты, решила выйти замуж за Харпера?
Почему Мишель сначала провела две недели в Майами, а уж потом отправилась в Калузу разыскивать Харпера?
Куда поехал из Веро-Бич Ллойд Дэвис, отпросившись с занятий рано утром в воскресенье, после встревожившего его телефонного звонка…
Кто звонил?
Где Ллойд находился после этого?
Где он сейчас?
И что такое, черт побери, «орео»?
Немало вопросов.
Зажужжал
Я напрямик спросил ее:
— Что такое «орео»?
Она напрямик ответила мне:
— Представления не имею.
— Что значит для вас это слово?
— Ничего. А что оно означает для вас?
— Оно означает «домашнее печенье». Слой белой сахарной глазури между двумя шоколадными вафлями.
— Ах, да, — сказала Китти, — конечно. Печенье «орео».
Мы сидели с ней в гостиной. На этот раз она была одета более скромно, в простенькое темно-синее льняное платье с голубыми и розовыми поперечными полосками и той же расцветки поясом. В камине горел огонь: очевидно, после нашей последней встречи научилась разжигать камин.
— Печенье «орео» имеет для вас какой-то особый смысл? — спросил я.
— А какой в нем может быть смысл? Вы голодны?
— Нет.
— Тогда почему спрашиваете меня о печенье?
— Жена Ллойда Дэвиса сказала, что Салли Оуэн подарила ей картину, цитирую дальше ее слова: «Когда еще у нас было „орео“».
— Леона — наркоманка, — возразила Китти, — на вашем месте не стала бы обращать внимание на ее слова…
— Да? А вам откуда это известно?
— Так… об этом все знают.
— Недавно виделись с ней?
— Нет, но…
— Виделись с Ллойдом Дэвисом?
— Я с ним не встречалась со времен комитета.
— А Леона уже тогда была на игле?
— Я действительно не в курсе.
— А откуда вам известно, что сейчас она наркоманка?
— Послушайте, мистер Хоуп, я — не свидетель, приведенный к присяге. Я пошла вам навстречу, позволив приехать, — но вы немедленно уберетесь отсюда, если и дальше станете устраивать допрос третьей степени. Мне неизвестно, когда именно Леона стала наркоманкой, просто знаю, что она уже давно принимает наркотики. И мне ничего не известно об этих черно-белых картинах Салли, и я не знаю, что такое ваше «орео»…
— А откуда вы знаете, что картины Салли черно-белые?
— Вы сказали…
— Ничего подобного.
— Мне так показалось.
— А картины и на самом деле черно-белые, верно?
— Если верить вашим словам. Мистер Хоуп, вы начинаете действовать мне на нервы. Я устала, только что вернулась с делового обеда, ко мне из Тампы приезжал продавец дамского белья, — поэтому, если не возражаете…
— Мисс Рейнольдс, — прервал я ее, — если предпочитаете, я вызову вас повесткой в суд и возьму у вас под присягой письменные показания…