Злая империя
Шрифт:
У меня перехватывает дыхание, когда я вхожу в комнату, оранжевое сияние из огромных окон привлекает мое внимание, и, не раздумывая, я иду к нему.
— Детка, не надо, — выдыхает Себ, но уже слишком поздно. Я уже там и смотрю вниз на обугленные останки дома Тео.
— Это все моя вина.
— Нет, детка. Это не так. Охрана этого места должна была остановить это.
— Но этого не произошло. И посмотри. — Я машу рукой перед окном, слезы снова наполняют мои глаза, когда я смотрю, как все, что касалось нашей
— Я знаю, принцесса, — тихо говорит он, протягивая руку, чтобы задернуть шторы. — Я знаю.
Он прижимает меня к своему телу. Обхватив мои щеки ладонями, он наклоняет свое лицо вниз, пока его нос почти не касается моего.
— Я думал, что снова потерял тебя сегодня вечером, Чертовка, — говорит он, его голос хриплый от затяжного страха и эмоций, которые вызывает это заявление.
— Ты этого не сделал, — уверяю я его, притягивая наши тела крепче, обнимая его за талию. — Я прямо здесь.
Он смотрит мне в глаза очень долго, как будто пытается убедить себя, что эти три слова — правда.
— Нам нужно найти этого ублюдка, принцесса. Я не могу продолжать это делать.
Невеселый смешок срывается с моих губ. — Расскажи мне об этом.
Поднимая голову вверх, я касаюсь своими губами его губ. Но, в отличие от обычного, он не сразу погружается в наш поцелуй. Его движения неуверенные, нерешительные.
— Себ, — выдыхаю я, поднимая руку к его щеке и проводя большим пальцем взад-вперед. — Я обещаю тебе, я в порядке.
— Черт, детка.
Наконец, я разбиваю его решимость, и его губы двигаются, его язык погружается в мой рот и переплетается с моим.
Отчаяние, облегчение и страх исходят от него. Я чувствую это в каждом прикосновении его губ и движении его языка. И все же я понятия не имею, как сделать что-либо из этого лучше.
Пока мы не положим этому конец — ему — риск всегда будет существовать.
Страх, что в следующий раз он может просто преуспеть в своей миссии.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Себастьян
Я обвиваю руками ее тело, готовый сократить еще больше пространства между нами. Моя потребность чувствовать каждый дюйм ее тела против меня, чтобы заставить себя поверить в то, что она мне говорит, слишком велика, чтобы отрицать.
Я думал, что она была в том доме.
Я думал…
Дрожь пробегает по всему моему телу, когда воспоминание о том, как я пролетел через вход и впервые увидел дом, охваченный пламенем, снова поражает меня.
— Я в порядке, — бормочет она в наш поцелуй. Но когда я провожу руками по ее спине, готовый схватить ее за задницу, она вздрагивает.
— Что случилось? — Спрашиваю я, отрывая свои губы от ее.
— Ничего. Себ, мне просто нужно—
Положив
— Ублюдок, — рявкаю я, видя красную, разодранную кожу на ее спине.
— Все в порядке, — утверждает она.
— Это не хорошо, — шиплю я, снимая с нее толстовку и майку, прежде чем расстегнуть лифчик и позволить ему упасть на пол. — Не двигайся, — инструктирую я, целую ее в плечо и выбегаю из комнаты.
Я быстро перемещаюсь по особняку Чирилло, пока не нахожу одну из многочисленных аптечек первой помощи в главной ванной и достаю то, что мне нужно.
Когда я возвращаюсь в комнату, которую я назвал нашей, я обнаруживаю, что она вообще не выполняла приказы.
Хотя я не совсем уверен, что ожидал чего-то меньшего.
— Стелла, — рычу я, следуя за полоской света, идущей из соседней ванной.
Открывая дверь, я не могу сдержать дыхание, когда нахожу ее стоящей за стеклянной душевой перегородкой, полностью обнаженной, с водой, стекающей по ее аппетитным изгибам.
Она стоит ко мне лицом, но ее лицо поднято, позволяя воде стекать по ее коже.
Мои пальцы сжимаются вокруг тюбика с кремом в моей руке, когда я отталкиваю то, как сильно она мне нужна, мой гнев берет верх.
— Какого хрена ты делаешь? — Я рявкаю.
Все ее тело вздрагивает от моего глубокого, громкого голоса, за которым быстро следует хлопок двери, когда я сильно пинаю ее за собой.
— Черт, — шипит она, ее глаза расширяются от страха.
— Какого хрена, Себ? Ты напугал меня до чертиков.
Делая шаг вперед, я делаю глубокий вдох через нос.
— Я сказал тебе оставаться на месте. — Я прищуриваюсь, глядя на нее, позволяя ей увидеть, как я чертовски зол, но, как всегда, она просто отмахивается от этого, на ее губах появляется улыбка, когда она берет тюбик с антисептическим кремом в моей руке.
— Это просто ожог от трения, Себ. Все в порядке.
— Тебя чуть не взорвали. В этом нет ничего хорошего.
— Я знаю. Я знаю, но…
Сломленный, измученный взгляд на ее лице вытесняет весь гнев и напряжение из моего тела. Она прислоняется спиной к стене, задыхаясь, когда холодные плитки касаются ее воспаленной кожи.
— Детка, — выдыхаю я, роняя трубку, скидывая туфли и стаскивая с шеи и без того ослабленный галстук.
Все еще одетый в рубашку и брюки, я захожу к ней в душевую кабину, вода сразу пропитывает мою одежду.
— Просто… просто позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? — Я шепчу ей в макушку, когда она прижимается ко мне.
Она кивает, ее тело начинает дрожать.
Она устраивает хорошее шоу для всех остальных, выглядя так, как будто это просто еще один обычный день. Но это не так. Это что угодно, черт возьми, но, и ей нужно перестать притворяться, что все в порядке.