Злая королева
Шрифт:
— Благодарю, Каталина, я уже отчаялся вернуть свою одежду, — невозмутимо произнес Нил и с издевательской услужливостью помог мне избавиться от камзола.
И его, и остальных матросов, даже подавшихся вперед от нетерпения, ждало изрядное разочарование. Корзинку для рукоделия мне все еще не вернули, но ходить в рваной капитанской рубахе я, разумеется, не стала.
— Это… — капитан потянул меня за рукав, но дорогая ткань испытание выдержала с честью.
— Рубаха Родриго, — прохладно подтвердила я с натянутой улыбкой.
Нил выпрямился и скользнул взглядом по кругу игроков.
Кажется, это наблюдение не доставило Нилу никакого удовольствия. Родриго, напротив, преисполнился злорадства и гордо отвернулся, но долго его торжество не продлилось.
Ампаро держала в руке шейный платок. Он все еще стоял колом от крови, и капитан задумчиво потер подбородок — да так и замер, задумавшись и смяв пальцами собственные губы. Чар высунулся из-за бизань-мачты и с надеждой уставился наверх, будто пылкий поклонник под балконом неприступной дамы, но Нил не обратил на него внимания.
— …схватиться за голову и трижды прокричать: «Я в порядке!», — велела Каталина, не получив от Ампаро никаких зашифрованных посланий.
Как нельзя вовремя. Родриго и так не выглядел самым уравновешенным членом экипажа — перемазанный маслом, со следами укуса на шее и кое-как перевязанной рукой, пострадавшей в ходе уборки каюты; когда он еще и заорал, матросы подавились нервными смешками — таким контрастом оказались его слова по сравнению с видом. Соседи справа и слева от рыцаря зажмурились и демонстративно заткнули себе уши, вызвав гораздо больше веселья, уже изрядно нетрезвого, но куда более искреннего.
— М-да, — задумчиво протянул Нил, поняв, что к выступлению с участием капитана и беглой королевы отнеслись ровно так же, как к сценке с юнгой и Билли: беззлобно похохотали и переключили внимание, не пытаясь ни отыскать подтекст, ни высмеять участников.
Родриго восприняли так же легко. Кто-то даже подсунул ему свою кружку с ромом — промочить горло после воплей. Рыцарь не стал отказываться.
— Кажется, это именно тот момент, когда я должен сделать комплимент вашему мастерству, — признал капитан. Я поощрительно улыбнулась, и он задумчиво уставился на меня сверху вниз — почти в упор. — Тогда почему мне так хочется снова заметить…
— Можете не продолжать, — мрачно прервала его я, догадавшись о продолжении по многозначительной паузе в речи. — Однако позвольте напомнить: говорить женщине, что она страшная, — дурной тон.
Капитан заметно смутился и, кажется, какую-то долю мгновения даже раздумывал о том, чтобы начать оправдываться, — но в итоге все-таки не удержался:
— Запомнит и отомстит?
— Именно, — без улыбки подтвердила я и отвернулась.
Но он так напряженно замолчал, подыскивая слова, что я не удержала лицо и все-таки прыснула. Капитан открыл рот, невнятно возмутился, прервал сам себя на середине фразы — и тоже рассмеялся, перекрыв даже командный тон Каталины. На него зашикали: Ампаро как раз
Я задумчиво сощурила один глаз и тоже прижала палец к губам. Ампаро сочувственно покосилась на Каталину, но все же едва заметно кивнула.
Расположение главы абордажной команды нам было жизненно необходимо. Оставалось только надеяться, что младшая фрейлина понимала это так же хорошо, как старшая.
— Что вы ей приказали? — нахмурился капитан Датри, с пугающей лёгкостью уловив перемену моего настроения.
Я не стала поворачиваться в его сторону. Да и объяснить все равно ничего не успела бы.
— Этому фанту поцеловать ведущего... — Каталина до последнего выдерживала ровный тон искушённой светской львицы, но в конце всё-таки спасовала: — В щеку!
Бузур, впрочем, неописуемо воодушевился и на таких условиях и немедленно выскочил вперёд, подбадриваемый одобрительным ревом команды. Капитан, напротив, уставился на меня с таким непередаваемым выражением лица, будто целовать квартермастер намеревался его. И отнюдь не в щеку.
Правда, спрашивать, зачем я отдала этот приказ, Нил не стал. Только хмыкнул и заметил:
— А ведь она с вами так никогда не поступила бы, Ваше Величество.
Я кивнула, признавая его правоту. Каталина застыла и, кажется, задержала дыхание, но потом, когда поцелуй был позади, все же звонко рассмеялась вместе со всеми. Бузур взирал на нее с немым обожанием, впервые заметив что-то помимо декольте.
— Каталина — нет. Ампаро — да, — уверенно ответила я капитану.
Да и насчёт «никогда» я бы тоже поспорила. Каталина попала в мою свиту всего три месяца назад и ещё не успела разобраться ни в хитросплетениях светских интриг, ни в правилах игры под названием «урви свой кусок власти и влияния, не запачкав рук», в которой участвовали все придворные без исключения. Зато Ампаро, следовало признать, достигла в ней небывалых высот.
— Что, она и в самом деле может заставить вас с кем-то целоваться? Просто ради того, чтобы переменить мнение команды? — в голосе капитана звучали удивление, восхищение и брезгливость одновременно. Я кивнула, испытывая, в общем-то, примерно то же самое. — Даже со мной?
Я всё-таки повернулась — и обнаружила его так близко, что почти уткнулась носом, вздрогнула от неожиданности и только чудом не сверзилась с бухты каната.
Глаза у Нила оказались и в самом деле черными — настолько, что зрачок почти не отличался от радужки. Густые ресницы только усиливали эффект.
— Нет, — севшим голосом ответила я и смущённо откашлялась, но всё-таки закончила: — С вами — нет. Вы и так на нашей стороне.
Капитан Датри возмущенно фыркнул, но отпираться не стал. Я выдавила из себя самую обворожительную улыбку, на какую только была способна, и негромко замурлыкала старую моряцкую песенку про пьяного матроса.
Родриго обернулся — и присоединился, уже гораздо громче. На него сперва шикнули (Ампаро как раз успела достать новый фант), но Каталина решительно потребовала, чтобы все игроки спели хором, и сняла повязку с глаз.