Злая королева
Шрифт:
— Цинично, — заметил капитан Датри и, помедлив, всё-таки задал мне самый неудобный вопрос: — Значит, унылый подкаблучник Анхель — твой единственный? Что ты собираешься с этим делать?
Я не выдержала и снова закрыла ладонями лицо.
— Понятия не имею, — четко и внятно призналась я и глубоко вздохнула. — Но семь дочерей прямо сейчас были бы весьма некстати, сколь бы остро Яфт ни нуждался в магах!
Темнота за закрытыми веками тоже не успокаивала — напротив, будила память и воображение: как Анхель держался за столом, как внимательно слушал, ни на секунду не сводя взгляда, как отвечал…
Наваждение.
— Самое смешное, — горько усмехнулась я, — что я и в самом деле могу получить его покровительство. Анхель даст мне все, о чем я попрошу, лишь бы… — я провела рукой по лицу, самыми кончиками пальцев задев непривычно чувствительные губы, и спустилась ниже, к шее. — Но Лисбет убьет меня при первой же возможности.
— Думаешь? — хриплым голосом переспросил капитан Датри и смущенно откашлялся. — Анхель влюблен в свою жену как мальчишка. Он никогда не сделает ничего, что могло бы ее расстроить. Даже Бекки вздыхает по его плечам безответно, а уж она умеет убеждать… — Нил запнулся и снова кашлянул — уже безо всякой необходимости.
— Он сделает много всего, что расстроит Лисбет, если я попрошу, — раздраженно отозвалась я и приподнялась на локтях. — Разве ты не видишь, что эта связь делает со мной? Как думаешь, что произошло бы ночью, если бы я осталась в том особняке?
Нил потемнел лицом — и промолчал.
— Это мой мужчина. Мой. Рожденный для меня, предназначенный мне так же, как и я — для него. Это сильнее нас. Больше, чем любовь, чем…
— Но ты здесь, — прервал меня Нил и навис надо мной — так многообещающе, что я и сама осеклась — и ответила даже не столько ему, сколько самой себе:
— Потому что это не единственная вещь, которая больше, чем любовь.
Нил с несколько озадаченным видом заломил левую бровь.
— Например?
Я недовольно поморщилась и снова схватила его за воротник, вынуждая нагнуться ниже. Нил поддался так восхитительно легко, что у меня снова сладко закружилась голова; только поцелуй впервые вышел нежным, почти осторожным, — совершенно не таким, как мне хотелось в тот момент.
— Значит, твои грандиозные планы, — вздохнул он, отстранившись, и провел кончиком пальца по моему лбу — вдоль линии роста волос, осторожно отодвигая растрепанные прядки. — Вот что, моя королева. Я скажу, чтобы тебя никто не беспокоил до утра. Потом я вернусь и, надеюсь, мы сможем поговорить — раз уж твои планы так важны.
Я едва не застонала от досады.
— Не смей оставлять меня!
Нил усмехнулся, показав кончики клыков, и вдруг нагнулся к моей шее. Я в одно мгновение предельно четко и ясно осознала,коготолько что пыталась затащить в постель, и застыла, мелко вздрагивая, — а он замер издевательски близко, касаясь губами кожи и щекоча дыханием.
— А я ведь остался бы, — с сожалением вздохнул он, и на моем теле встал дыбом каждый волосок. — Если бы ты и в самом деле хотела меня, а не пыталась использовать.
Он вдумчиво провел губами от моих ключиц до подбородка — и наконец отстранился. Я поняла, что все это время вжималась в постель так сильно, словно надеялась просочиться сквозь нее и удрать подальше, и тут же раздраженно вскинула голову, отказываясь чувствовать себя уязвимой.
Нил снова улыбнулся — кривовато
— Я вернусь утром, моя королева.
Когда за ним закрылась дверь, я подтянула колени к груди и все-таки глухо застонала.
Глава 13. Неясный расклад
Утро я встретила в самом дурном расположении духа.
Давешняя пожилая дама в парике несколько скрасила начало дня, когда зашла в комнату с подносом нехитрой островной снеди, но тут же все испортила, окинув меня цепким, оскорбительно проницательным взглядом. Я и без того догадывалась, что бессонная ночь и тягучая женская боль в животе не сделали меня красивее. Вдобавок мне было нечем заплатить за завтрак, а он был далеко не единственным, что требовалось.
— Капитан Датри просил передать, чтобы вы не выходили без сопровождения, Ваше Величество, — сдержанно сообщила бордель-маман, оставив поднос на постели: столика в комнате не было. Обычно ее снимали отнюдь не для того, чтобы поужинать при свечах, и я обреченно запустила пальцы в волосы.
От соли они стали жесткими, но до сих пор мне не приходило в голову, что из-за этого меня можно спутать с местными работницами, если один не в меру принципиальный вампир оставит меня в борделе на ночь.
— Может быть, Ваше Величество желают принять ванну? — по-своему истолковала мой жест дама. — Капитан Датри дал понять, что вы можете ни в чем себе не отказывать.
Мое Величество желало, чтобы меня оставили в покое и не трогали ближайшие лет шестьдесят-восемьдесят, а о капитане Датри не напоминали и того дольше. Увы, эту мечту едва ли можно было претворить в реальность, а вот мои планы, если задуматься, еще можно было разыграть — разве что чуть-чуть подкорректировав.
Поэтому я с благодарностью улыбнулась даме и заверила ее, что ванна была бы весьма кстати. Если же здесь найдется еще и немного чистой ветоши, то это сделает меня безмерно счастливой. А пока ванну готовят, отчего бы мудрой даме не составить мне компанию за завтраком?
Бордель-маман оказалась поистине мудра и не стала играть в пустое кокетство.
Ее звали миз Холли Гилберт, и когда-то, в прошлой жизни, она была старшей горничной — с блестящими рекомендациями, хорошим воспитанием и даже перспективой в один прекрасный день стать экономкой в большом доме. Но однажды к хозяевам приехал высокопоставленный гость, охочий до безропотных служанок, и Холли, на свою беду, попалась ему на глаза.
Все перспективы обратились в прах. Девушку с испорченной репутацией в приличном доме держать не пожелали, не слишком прислушиваясь, добровольно ли она вступила в связь с гостем или же у нее, как это частенько бывает, не оставалось выбора. Не осталось и теперь — Холли села на корабль, направлявшийся в колонии, где, по слухам, никому не было дела до ее прошлого.
— До будущего, как выяснилось, — тоже, — с деланым равнодушием добавила она и отпила чаю.
Однако смекалка не дала ей пропасть — ни когда выяснилось, что рекомендации все же нужны и на Фриайленде, ни когда павоссийцы бросили колонии. Миз Гилберт сумела не только выжить, но еще и завести несколько полезных знакомств, которые помогли ей подняться до нынешнего положения и не опасаться, что старость придется встречать на улице.