Злая Кровь (CИ)

Константа Людмила

– Не думай сейчас ни о чем, все обязательно образуется и будет лучше, чем могло бы. А эти двое хоть и одной нации, но разных племен и воспитание у них не похоже друг на друга. Самаэль ведь даже пытался ограничить свою тягу к тебе и снизить общение на минимум, чтобы ты не попалась на его магию. Он ведь до смерти боится причинить тебе хоть малейший вред.

Может она, конечно, и права, но я ведь сама слышала его откровенный разговор с Ральфом, где он даже не думая, по сути, добровольно отказывается от меня даже не попытавшись поговорить со мной и узнать мое мнение. Одного такого Анатолия,

которому личный комфорт был дороже всего остального, мне уже хватило за глаза.

– Ты ошибаешься, у него нет никакой тяги, все это пустые разговоры.

Ядвига неожиданно разозлилась:

– А ты видишь только то, что хочешь! А ты попробуй воспринимать не только свои желания, может быть что-то тогда, наконец, измениться?

Готова была поспорить с ведуньей на этот счет, но тут лейтенант отправил своего помощника проверять слова синигами, а сам повернулся к нам:

– А вы где были?

Что ж, видимо, придется говорить правду, только сильно укороченную, про Господина Эн они не дождутся от меня ни слова. В конце концов, он здесь совершенно не при чем, это сейчас, вспоминая письмо, понимаю, что и почерки были немного разными, и само содержание по характеру мало совпадало с тем, что он писал раньше. Кто-то, очень хорошо осведомленный о том, что я получаю такую своеобразную почту, попытался выманить меня из своей комнаты и у него это с успехом получилось. Вопрос: кто? Ядвига? Даже думать об этом не хочу.

– На Яблоневой поляне.

Лейтенант чуть было не вывалился из кресла:

– И что вы там забыли?

– Ярослава, - мягким голосом, не предвещавшим ничего хорошего, протянул Зоар, - вы отдаете себе отчет о том, что нарушили не только распорядок дня, но и правила академии.

– Если я вам скажу, что мне очень стыдно, и я готова заплатить полагающийся в таком случае штраф, мы можем быть свободны?

– Штраф? – удивленно переспорил декан, глядя на меня так, словно видел впервые.

Что, не ожидал, что я подниму старую информацию о создании академии? Современные преподаватели редко вспоминали о системе штрафов, введенных теми, кто основал аз-Зайтун, но никто до сих пор не отменил этот внутренний закон. А по нему выходило, что меня можно было наказать или отчислить, только если я не могу или не хочу оплачивать штраф. Да, древняя история академии находилась в секции ограниченного доступа, но для духа Хранителя Слова не было ничего не возможного.

– Штраф, штраф, - подтвердила я, - дайте я вам сразу за год заплачу и буду гулять, где и когда мне вздумается, а то у меня сон беспокойный, если воздухом не подышу, то не могу уснуть. У вас же за все можно заплатить?

Мо последняя фраза никому не понравилась, видимо, здесь не принято говорить о неприятных вещах прямо, но ничего, им пришлось это проглотить, ведь это правда, а с этим ничего не сделаешь. И сказать мне никто ничего не может: закон есть закон.

Великий Комтур поперхнулся: для него мое заявление о собственной платежеспособности показалось самонадеянным, и тут же намекнул, что помощи не будет. Как будто я на нее рассчитывала!

– Ярослава, вы помните, что ваше месячное содержание урезано в рамках обучения академии?

Не скрою, но для меня это было самой

настоящем новостью и не потому, что содержание было урезано, а что такое понятие вообще отсутствовало. Но я не стала говорить об этом, а спросила:

– И кем же оно ограничено?

Тут уже очнулся Ральф, который сидел с поникшей головой и никак не мог усвоить информацию о возможном браке.

– Магистром, ты ведь его приемная дочь. А значит, от Ордена положена материальна помощь в три серебрянника, больше по правилам аз-Зайтуна тебе не требуется.

И Вернер молчал об этом? Я бы сразу оформила эти «великие» деньги в добровольное пожертвование в пользу Ордена, чтобы он не обеднел.

– Спасибо, - вежливо поблагодарила я мрачного комтура, - но со штрафами я и сама могу разобраться.

Гаспар услышал для себя повод вмешаться и тут же спросил:

– Подтвердить, что вы обе были на той поляне, вряд ли кто-то сможет. Но и деньгами вы, я так понимаю, не сильно ограничены, по вашим же словам. Что вы сами об этом думаете?

Первая нервозность, когда кто-то еще мог поманипулировать сознанием, прошла. Мы с Ядвигой поняли, что никто нам ничего не сделает и расслабились.

Ведунья переняла бесценный опыт Браоза и так же, как и он, улыбнулась:

– Это говорит о том, что мы ничего не можем сказать о смерти Лисаветы, так как в комнате нас не было, а зачем она вообще пошла к Ярославе, даже предположить не можем. Академия станет на пару взносов богаче, только и всего и вам, чтобы что-то нарыть, придется хорошенько поработать.

– Нет, не так, - не согласился лейтенант, - это говорит о возможной связи с некромантами. Орден за вас не платит, значит, кто-то помогает. Не тот ли, кому вы одолжили свою комнату для практики? Ваш магический фон стабилен, значит, вы сами не занимались практикой в ближайшие шесть часов, но это не говорит о том, что вы ничего не знаете и не причастны.

Хороший поворот. Обвинить в причастности только потому, что я больше не нищая иномирянка? Хотя, это их право, пусть что хотят, то говорят и думают. Но прежде, чем сказать им об этом, я покосилась на Браоза. У него-то как раз магический фон был довольно тусклым, что говорило о его изрядной опустошенности.

Неужели все-таки он? Но тогда получается, что он причастен и к смерти лекаря в Сатамашто или даже сам его и совершил, знаки то вырезаны одни и те же, даже угол нанесения одинаковый, я это помнила очень хорошо. Значит, он связан с Художником, только не понятно, почему мне он ничего не сказал и не намекнул, ведь именно я была нужна его хозяину так же, как чаша Сангреаля.

Нет, даже несмотря на то, что Браоз, мне глубоко не симпатичен, поверить в том, что он сделал такое с собственной женой, пусть и не испытывал к ней никаких чувств, я просто не могу. Желая сразу расставить все точки над «и», я решительно встала:

– Знаете что, а не пошли бы вы со своими догадками куда-нибудь подальше? Я должна отчитываться, откуда у меня деньги?

Как хорошо, что здесь не знают о таком государственном институте, как налоговый орган, иначе бы со мной разговаривали более предметно. Лейтенант заиграл желваками, но тон немного изменил и более благосклонно проговорил: