Злая любовь
Шрифт:
Лаборд начал смеяться.
— А что же будет в следующий раз, когда ты откажешься от целомудренной защиты своей одежды? Так вернемся к твоему мужу. Что ты ему сказала?
— Ах, да! Мой муж… — Она про меня уже забыла. — Я сказала ему, что вы, возможно, влюблены и вас нужно женить. А он мне ответил, что вы — не самый лучший подарок для женщины. Что-то в этом роде.
— А ты что ответила? — с заметным раздражением спросил он.
— Ничего. Но я не спала полночи, думая о нашем свидании. Я не могла уснуть. Вот до чего я дошла! Это же какое-то
Она все еще пыталась насмешничать.
— Соблазнитель чувствует себя так же плохо, как и его жертва. Он тоже не спал. Он хочет, он безумно хочет ее. Могу я тебя хотя бы поцеловать?
Наступила тишина. Я догадывался, что они слились в бешеном, безумном поцелуе, пытаясь утолить свои желания таким образом. Наконец молчание нарушил долгий, глухой стон Одиль. Я представил себе, как ее тело тесно прижалось к телу Лаборда, какие дикие желания охватывают эту некогда холодную женщину, эту некогда целомудренную и скромную девушку из профессорской семьи. Некогда мою жену…
— Признайся еще раз, что ты меня хочешь, — прошептал он.
— Признаюсь, — еле слышно ответила она.
— И давно?
— Не знаю. Когда я это поняла, было уже слишком поздно. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Это нечто сильнее меня, нечто, лишающее меня способности сопротивляться.
Должно быть, он снова начал ее ласкать.
— Нет, нет, — простонала она почти на грани окончательного падения.
Ноги не держали ее, она сползла по стене и села на корточки. Я слышал, как она опускалась, слышал шорох ткани. Я прекрасно представлял себе ее, съежившуюся и обезумевшую под настойчивыми ласками мужских рук. Она почти не дышала. Неужели я столько вынес, чтобы все-таки присутствовать при ее капитуляции? Камень сам собой вновь оказался в моей руке, но в это время мощный инстинкт самосохранения заставил ее встать на ноги.
— Довольно! — хрипло сказала она.
Я понял, что Лаборд был ошеломлен таким исходом. Я тоже не ожидал, что в подобный момент Одиль все-таки сможет проявить такое мужество и такую силу воли. Она отбежала от него, и опять наступило молчание. Оказывается, ни он, ни я не знали, на что способна эта женщина. Из угла, где она пряталась, раздался насмешливый голос:
— Ну же, сударь? Где вы?
В этот момент в парке послышались шаги.
— Тихо! — дрожащим голосом сказала она.
Они оба прокрались к двери и, объединенные на сей раз чувством опасности, слушали, как шаги постепенно удаляются и умолкают в ночи.
— Это, должно быть, садовник, — сказала она, успокаиваясь. — Он мог пройти совсем рядом и услышать нас. На будущее…
Оборвав фразу, она открыла дверь.
— Ты уже уходишь?
— Нужно соблюдать осторожность. Он уже может вернуться. А мы даже не можем запереться изнутри, тут нет задвижки.
Я обрадовался, что их потревожили. Не только потому, что это сократило время свидания, а еще и потому, что мне это могло очень помочь в будущем, когда я займу
— Когда я найду письмо? — спросила она уже на пороге. — Мне не терпится его прочесть.
— Я устрою так, чтобы положить его завтра вечером. Если только ты днем не приедешь в Париж.
Какой-то момент казалось, что все мои планы рухнули. В том состоянии, в котором они оба находились, встреча в Париже могла закончится в комнате какого-нибудь отеля.
— Нет, только не завтра, — сказала она после некоторого колебания. — Завтра я обедаю у родителей, а потом вместе с мамой иду слушать лекцию отца. Увернуться невозможно, я просто навлеку на себя семейное проклятие. — Она тихо рассмеялась. — Если только вы не принесете письмо туда, где будет лекция…
— Нет, спасибо. У меня нет ни малейшего интереса к научным вопросам. Предпочитаю приехать сюда вечером. Ты найдешь письмо на обычном месте. Могу я надеяться получить, наконец, твое с детальным и искренним комментарием?
— Я ничего не обещаю. Однажды я пыталась вам написать, но не смогла. Это все равно, что предстать совершенно обнаженной перед незнакомым человеком.
— Прости, но я уже не незнакомец.
— Но я еще не раздевалась перед вами. Ну, посмотрим. Если наберусь мужества и у меня будет время…
Ребяческим жестом она приложила два пальца к губам Лаборда. Это был ее излюбленный метод высказывать свое расположение.
— Поцелуйте.
Он повиновался.
— До свидания, соблазнитель.
— А наша третья встреча?
Она уже стояла на ступеньках, но тут резко остановилась и заколебалась.
— Не знаю…
— Скоро?
— Да, вероятно, скоро.
И вдруг сказала полунасмешливо, полувзволнованно:
— Я хотела бы, чтобы все произошло сию минуту, и хотела бы, чтобы этого не было никогда.
Ответили обе Одиль, моя и другая. И обе убежали в ночь.
Поднимаясь на четвертый этаж в квартиру Лаборда, я был удивительно спокоен. Я знал, что он дома, мне сказала об этом консьержка. Я твердо решился и уже не испытывал никакого гнева. Я не был обманутым мужем, который пришел отомстить, а человеком, который с самого начала следил за процессом обольщения и который посчитал, что пришло время вмешаться, чтобы обратить ход событий в свою пользу. Обкраденным отныне буду не я, а он.
Несколько мгновений я помедлил перед дверью, испытывая какую-то дикую радость. До меня донесся звук пишущей машинки. Должно быть, соблазнитель готовил новое послание для Одиль.
Я нажал на кнопку, и в глубине холостяцкой квартиры, состоявшей из прихожей, одной комнаты и ванной, раздался звонок. Мне уже довелось здесь бывать, когда я приходил объясняться по поводу того, что Лаборд подписал чек без обеспечения.
Треск машинки прекратился. Через несколько секунд дверь распахнулась, и я оказался лицом к лицу с Лабордом.