Злая любовь
Шрифт:
Никогда Марк не говорил со мной подобным голосом. Ни разу за все то время, когда мы считались женихом и невестой!
Но больнее всего ранило то, что он и не думал прогонять Тихую.
Я сделала шаг назад, пятясь в обеденный зал, но затем остановилась, все еще не понимая, что происходит. А может, не желая понимать и верить своим глазам и ушам?
Марк отнял руки Натальи от своего лица и, развернувшись, посмотрел на девушку. Меня он еще не видел. Зато я видела его.
– Ты получила мое письмо? – спросил он. – Я передал
– Нет, - быстро ответила девушка. – Боюсь, твой приятель с перепоя перепутал адресата.
У меня внутри все покрылось льдом. Вот, еще секунду назад, все было объято пламенем, а теперь застыло и даже сердце, казалось, перестало биться в груди.
– Что? – удивленно проговорил княжич.
– Да, - она кивнула.
Марк покачал головой.
– Плевать, - проговорил он. – Главное, что мы вдвоем, и пусть на севере, пусть…
Наташа опустила руку накрывая его губы и призывая замолчать.
– Нет, - сказала девушка спокойно. – Не плевать. Глупость твоего друга, так понимаю, привела к одной большой ошибке. Впрочем, смотри сам, - добавила она и, положив руки на плечи Вознесенского, развернула его так, чтобы княжич увидел меня, застывшую в нескольких шагах от влюбленных.
Я глупо улыбнулась, хотя готова была зареветь, как Алешка, когда один из его оловянных солдатиков упал в камин и расплавился, став всего лишь каплей металла. Как же было больно. В сердце будто вонзили острую иглу и теперь оно плакало кровью, а в ногах поселилась позорная слабость.
Я уже поняла, что имела в виду Наталья и чувствовала себя глупо и ужасно нелепо. В сочетании с разбитым сердцем, упавшим на каменный пол подобно фарфоровой вазе и разбившимся на сотни, нет, на тысячи осколков, я все же осознавала болезненную, но истину.
Я ошиблась. Увидела то, что хотела увидеть. Письмо предназначалось не мне. Если бы я не смотрела на мир и на Марка влюбленными глазами, то сразу бы это поняла. Но я видела то, что хотела видеть, и верила в то, во что хотела верить. А он никогда не любил меня. И уж тем более не звал за собой на этот всеми проклятый север. Впрочем, он и Наталью не звал. Это он отправился сюда ради нее, за ней. Ведь Наталья, как и многие студенты, не имеющие богатых родственников или покровителей, была вынуждена принять направление в богами забытую местность, куда по своей воле никто, обладающим рассудком, не отправится.
Это только мы с Марком, два влюбленных идиота, последовали сюда по велению сердца.
Я хотела что-то сказать, но с губ сорвался лишь каркающих хрип, совсем не подходящий звук для девицы моего положения и воспитания.
Марк смотрел на меня и в глазах его, сперва весьма удивленных, вдруг вспыхнуло осознание произошедшего.
Наталья покосилась на меня и мягко подтолкнула княжича в мою сторону сказав:
– Я пойду. А вам, как мне кажется, надо поговорить.
Вознесенский нахмурился, а Тихая, приподнявшись на носочки и, потянувшись
– А мы поговорим позже. У нас еще уйма времени, поэтому решай свои проблемы, а я пока подожду, - и пошла дальше, словно ни в чем не бывало.
Словно она только что не разрушила жизнь одной глупой влюбленной княжны. Мою жизнь.
Из обеденного зала вышли еще несколько боевиков. На Вознесенского и на меня удивленно покосились. Кто-то из магов было позвал княжича по имени, но он лишь отмахнулся и не таясь подошел ко мне. На миг показалось, что походка Марка была лишена прежней легкости, но тут он встал, сложив на груди руки и, заглянув мне в глаза, предложил:
– Поговорим?
Я отшатнулась.
О чем нам разговаривать? Я и так уже все увидела, услышала и поняла. Да только воспитание велело мне держать лицо и позволить Вознесенскому все объяснить, хотя я уже не тешила себя мыслью о том, что между нами что-то может быть.
Он меня не любит и никогда не любил.
Боги, как же мне захотелось зажмуриться и просто закричать, да так, чтобы с криком выплеснулась вся боль, что собралась внутри и теперь терзала меня своими острыми зубами, отрывая кусок за куском от того, что прежде дарило радость и что называлось любовью.
– Княгиня Туманова? – уже громче повторил Марк. Затем, когда в коридоре показался кто-то из драконоборцев, расплел руки и тронул меня за плечо. – Александра, нам надо поговорить. Я так понимаю, вы меня неправильно поняли…
Собрав всю свою силу воли в кулак, подняла на бывшего жениха взгляд и произнесла:
– Что ж, давайте поговорим, князь Вознесенский. Правда, я не понимаю, о чем?
Он кивком головы указал мне следовать за собой и пошел вперед, даже не оглянувшись, чтобы проверить, иду за ним, или осталась на месте.
Я пошла. Ругала себя на чем свет стоит, но шла, хотя не знала, о чем нам можно теперь разговаривать, если все понятно и без слов?
Вопрос заключался только в том, почему Марк сразу не сказал мне о том, что у него на сердце другая? Это помогло бы избежать этой неловкой ситуации. Да, пусть мне было бы больно, но это по крайней мере было бы честно с его стороны, а он…
Я сжала руки в кулаки. Гнев и боль переплелись в один толстый жгут и душили меня непролитыми слезами так, что глазам было больно.
Марк тем временем свернул куда-то в ответвление коридора и подошел к узкому окну, за которым открывался вид на крепостную стену и заснеженный лес вдали. Несмотря на то, что окно было в раме и за стеклом, здесь было жутко холодно и я, поежившись, обхватила себя руками.
Смотреть на Вознесенского не хотелось, но когда он заговорил, я подняла взгляд.
– Что ты тут делаешь, Туманова? – голос молодого мужчины прозвучал резко и неприятно. С Наташей он так не разговаривал, промелькнула злая мысль. – Кто тебя сюда звал?