Злая война
Шрифт:
— Господин Хауптпикель, я нисколько не сомневаюсь в профессионализме вас и ваших людей. Уверен, у вас имеется отлично разработанный план, как и что мне надлежит делать в Зоне. Забудьте о нем на время, а может, и навсегда, — прямо сказал Мартин. — Поверьте практику, есть информация, которую мне следует знать прежде другой.
— Хорошо. Спрашивайте, — согласился тот.
— О прогулках в Зону и заурядной контрабанде обычно договариваются со сталкерами. Позволю себе предположить, ваша фирма сделала или собирается сделать крупное приобретение. Кто ваш
— «Монолит», — кратко ответил Хауптпикель.
«О! Да вы, ребята, как я погляжу, любители экстрима», — подумал Мартин, но вида не подал.
— По моим сведениям, под Припятью оперирует несколько постоянных наемных отрядов, — неторопливо протянул он, словно бы размышляя, зачем понадобилось привлекать людей со стороны, когда имеются местные специалисты.
— У нас были основания сомневаться в их надежности и порядочности, — нейтральным тоном сообщил наниматель.
— А мне вы, значит, доверяете? — в лоб спросил Мартин.
— Хотите узнать, насколько глубоко мы копали? — сдержанно улыбнулся Хауптпикель. — Достаточно глубоко. У вас стойкая репутация исключительно обязательного человека.
Без сомнения, Хауптпикель грамотный специалист по безопасности и относится к своим обязанностям с истинно немецкой основательностью. Одна беда, не смыслит ни уха ни рыла в том, как чернобыльские дела делаются. Полез с городским подходом в деревню и обмишурился.
— Вы выбрали неудачное место для раскопок, — поморщился Мартин. — В Зоне своеобразная акустика, на одном конце шепнешь, на другом слышно.
Кажется, ему удалось поколебать уверенность собеседника.
— Вы полагаете… — начал тот.
Наемник не дал ему закончить:
— Нет. Это вы полагаете, что Румпелькирхен пал случайной жертвой африканских разборок. А я там был и знаю. Белый киллер использовал во время нападения артефакт «мамины бусы». Мне повезло, старине Румпелю нет. Сложите два и два.
Судя по выражению лица, Хауптпикель ощутил потребность крепко выругаться. Тем не менее он сдержался и только пробурчал:
— Вам следовало раньше информировать меня об истинных обстоятельствах гибели посредника.
— Конечно. Лучше всего сразу, по сомнительному каналу мобильной связи, — пожал плечами Мартин. — Раньше или позже уже не имеет значения. Зона — сложившийся мир со своими законами и обычаями, а вы подошли к нему с мерками Большой земли и просчитались.
Умный человек тем и отличается от дурака, что на правдивые слова не обижается, а делает из них выводы.
— Хорошо, начнем с чистого листа, — решил наниматель и сообщил: — Мне необходимо вывезти за пределы Зоны весьма ценный предмет. С его переноской без труда справится один человек.
— Вы уже оплатили покупку? — поинтересовался Мартин.
— Расчет будет произведен в Припяти переводом на банковский счет, — ответил Хауптпикель. — Если у нас возникнут проблемы, «Монолит» займет пассивную позицию и не станет вмешиваться. Нарушим сроки, сделка не состоится. Потеряем товар на обратной дороге, нашедший его придет к ним. Или ко мне.
Совещание
Дайс изрядно заждался, и задницу отсидеть успел, и камешки ботинками попинать.
— Порядок? — поинтересовался он у вернувшегося Мартина.
Тот утвердительно кивнул.
Значит, сладились.
— Куда теперь?
— В Чешку. Карловы Вары, — ответил командир и спросил: — Ты свежее пиво под жареную форель любишь?
Кто ж не любит-то, и Чехия очень подходящее место. А уж потеряться по дороге в курортный район, где любит подлечиться пол-Европы, — не проблема. Конечно, сержанту хотелось бы подробностей. И про дело, что предстоит, и про снайпера, который их прикрывал. Все же Дайс посчитал неуместным досаждать Мартину расспросами. В конце концов тот не обязан устраивать индивидуальный брифинг для каждого члена команды. Сперва до точки сбора добраться надо, и неизвестно еще, как по ходу сложится. А так, чего не знаешь, того и не расскажешь, хоть зубы надфилем пили.
«Транспортер» забросил наемников обратно в «Марриотт» и укатил. Забрали пожитки и на вокзал. Такси или прокатная машина с возвратом в конечном пункте путешествия — ненужный след. На региональных поездах с пересадками медленнее, зато вернее. Пока Дайс покупал билеты, Мартин отошел к телефону-автомату.
На курорт прибыли как рассчитывали. Уютный городок. И про форель лейтенант не зря помянул.
Самый нерест, вся река рыбой запружена, хоть сапогом черпай. В косяках мельничной форели попадается и радужная, будто расстелили под водой узорчатый темный ковер, прошитый золотисто-красными нитями. Постоять бы на набережной часок-другой, полюбоваться, когда снова доведется такую красотищу увидеть. Эх, жизнь наша суетная.
До места добрались, когда на город легли сумерки. Остановились в частном пансионе средней руки на окраине, где город плавно переходил в поросшие лесом горы. Мартин показал хозяину визитку, и чех, не спрашивая кто, откуда, выдал ему ключ.
Дайс хотел было подколоть лейтенанта: гляди-ка, оказывается, ты — популярная личность. Раздумал. Карточка-то явно пароль от нанимателя — над серьезными вещами только дураки смеются.
В номере не задержались. Только по-быстрому смыли дорожную пыль и спустились в обеденную комнату. Мартин сел так, чтобы и его от дверей видно было, и самому холл просматривать.
Стемнело. Официант в свежей белоснежной рубашке и традиционном фартуке, закрывающем ноги, предложил меню. Долго не выбирали. Остановились на том, о чем говорили еще в Лейпциге: на жареной форели и пиве. Сначала у Дайса, первый раз попавшего в Чехию, от разнообразия пенного напитка разбежались глаза. Помог Мартин.
— Бери местное. Вот это, что делают в пивоваренке при отеле. Марку можешь даже не запоминать. В Чешке всегда надо брать то, что варится на месте. Не ошибешься.
Под пиво, и вправду отменное, потек неторопливый разговор. О чем? Да, в сущности, ни о чем, тихий вечер, домашняя еда, расслабуха.