Злая звезда
Шрифт:
Вдохнув полной грудью воздух, он снова скрылся под водой. Добравшись до лодки, Мирон Акимыч разглядел, что в ней лежит набитый чем-то мешок. Вытащить мешок оказалось нелегко, и он дважды хлебнул воды, прежде чем ему удалось это сделать. Вынырнув, Мирон Акимыч поплыл к берегу, понимая, что отдых на воде сейчас уже не поможет. Растянувшись на берегу, старик с нетерпением ждал, когда вернутся к нему прежние силы. Он понял, почему не смог поднять лодку: мешал тяжёлый мешок, который теперь лежал на дне, рядом с лодкой. «Что в нём?» — гадал Мирон Акимыч.
Выросший на берегу моря, он с детства слышал легенды о затонувших сокровищах и, как многие прибрежные
Доплыв до заветного места, Мирон Акимыч нырнул, схватил привязанную к лодке верёвку и поднялся наверх. Наполненная водой лодка медленно волочилась по дну, изредка натыкаясь на подводные камни. Тянуть становилось труднее с каждой минутой, но теперь, когда лодка сдвинулась с места, Мирон Акимыч был полон неистовой силы. С берега могло показаться, что он не плывёт, а просто бьёт по воде руками, оставаясь на одном месте. Но сам Мирон Акимыч чувствовал, что берег хотя и медленно, но приближается. Ещё три, ну, может, четыре метра, и можно достать дно ногами. Тогда — лодка его! Вдруг его пронзила мысль, что эти три-четыре метра ему ие проплыть: не хватит сил — он утонет, и тело его никто не найдёт. И Васька так и не узнает, куда делся отец. От этой мысли сжало горло, и ноги, точно на них навесили гири, потянулись ко дну. «Господи! Что же это? — в ужасе подумал старик, лихорадочно шлёпая руками по воде. — Всё! Конец!»
Страх, отчаяние, злоба — всё в эти секунды перемешалось в его голове. «Не выпущу, не выпущу!» Никакая сила не могла заставить его теперь выпустить верёвку. Лодка представлялась ему коварным и злобным врагом, с которым он вступил в смертельную схватку. Ноги его опускались всё ниже, сердце билось уже где-то у горла. Обессиленный, не понимая, что он делает, Мирон Акимыч не переставал бестолково бить кулаками по воде. В последнюю минуту, когда вода дошла ему до подбородка, он вдруг почувствовал под ногами дно. Широко раскрыв рот, старик судорожно глотал воздух, ещё не веря в своё спасение.
С горы донеслось нетерпеливое блеяние козы.
— Теперь заживём, — бормотал, тяжело дыша, старик. — Рыбак с лодкой не пропадёт…
Радость одурманила его, когда он увидел лодку на суше. Это была лёгкая дубовая шлюпка-двойка, на её корме оказался подвесной мотор, обтянутый резиной.
— Это надо же! — восхищался вслух Мирон Акимыч. — Через резину вода не просочится! Выходит, что мотор на полном ходу! Хоть сейчас запускай!
Он упёрся в борт, накренил шлюпку, вода тоненьким ручейком, журча и петляя по каменистому берегу, потекла в море. Освобождённая от воды шлюпка предстала перед Мироном Акимычем во всей красе: лёгкая, крепкая, даже краска на банках не потускнела. «Сейчас заведу мотор, испробую!» — ликовал старик.
— Лодка уже коснулась носом воды, когда он заметил в днище круглое пятно. Старик нагнулся, чтобы лучше рассмотреть его, и увидел, что это аккуратно выдолбленное отверстие. Тут же, у задней банки, лежала прикреплённая длинной цепочкой деревянная пробка.
С тихим стоном Мирон Акимыч опустился на камень. То, что казалось ему чудом, сразу объяснилось. Лодка не затонула, и не шторм прибил её к берегу. Она затоплена, затоплена кем-то умышленно.
Кто это сделал — старик догадывался, но даже самому себе боялся признаться в своей догадке. Не раз беседовали офицеры-пограничники с жителями посёлка, рассказывая колхозникам о приёмах диверсантов — как они проникают
«Теперь шпионы и диверсанты с воздуха к нам редко являются, — объяснял лейтенант Круглов. — А почему? А потому, товарищи колхозники, что на охрану наших рубежей поставлена передовая советская наука и техника. Вражеский самолёт ещё за тридевять земель от нашей границы, а пограничники с помощью специальных приборов уже засекли его, глаз не спускают и знают каждую секунду, где он, в каком квадрате. Теперь у диверсантов, у шпионов главная надежда на море. Вот, например…»
И он рассказал, как диверсанты передвигаются о аквалангами по морскому дну, как прячут под водой шлюпки, чтобы, сделав своё чёрное дело, поднять лодку и скрыться в нейтральных водах…
Слушая пограничника, старик тогда не придал значения его словам. Мало ли где чего бывает! Сам он за столько лет ни разу не слыхал, чтобы у их берега обнаружили такую лодку. Может, где и бывает, только не в их местах…
А теперь он сам, своими руками вытащил со дна шпионскую шлюпку. Мирон Акимыч был растерян и подавлен. Ещё минуту назад он считал себя счастливым, а теперь… Снова всё его имущество — старая коза.
Измученный, он закрыл глаза, чтобы не видеть проклятую шлюпку. Лучше бы её не было! Но она лежала здесь, рядом, и он не знал, как быть дальше. Он искал лазейку для своей совести. «Может, лодка с военных времён осталась? Дуб в воде не гниёт. Вот шлюпка и сохранилась…»
Он подошёл к лодке, стал внимательно разглядывать её. Доска на корме была откидная. Старик поднял доску и увидел два коротких весла. «Про этакие весла тот молодой лейтенант тоже говорил, — вспомнил Мирон Акимыч. — Короткие, из дутого металла, гребут бесшумно и такие лёгкие, что, сколько ни греби, руки не устанут». Но Мирон Акимыч всё ещё играл в прятки с совестью. А мешок? Вдруг в мешке лежит такое, что сразу станет понятно — лодка немецкая, затонула ещё во время войны, значит, шпионы и диверсанты тут ни при чём? А если в мешке ценности, то ему по закону полагается доля в деньгах. Может, на эти деньги удастся сладить себе новую шлюпку…
Заткнув пробкой отверстие, он столкнул лодку на воду, вскочил в неё и с силой заработал короткими металлическими вёслами. Вода была по-прежнему прозрачная, мешок на дне казался большим и бесформенным. Мирон Акимыч прикрепил конец верёвки к носу шлюпки, другой намотал на руку и нырнул…
Мешок лежал в лодке, но старик готов был снова выбросить его за борт, потому что понял уже, чем он набит. Камнями! Прибрежными камнями!
Назначение такого груза Пряхин знал. Камни служат якорем. Наполненная водой, прижатая ко дну тяжёлыми камнями, лодка остаётся на месте даже во время большого волнения…
«Вот тебе и золото! — Он тупо смотрел на большие бесформенные камни. — Значит, всё-таки идти на поклон к Дрозду?! Этот накормит! Досыта! Будет тебе уха из петуха! Что же делать?»
Пряхин взглянул на море, точно ища у него ответа на свои мысли. Золотистая дорожка сместилась далеко вправо. Значит, он провозился с лодкой не меньше часа. Целый час! И с каждой минутой нарушитель уходит от побережья всё дальше и дальше. Уходит, радуясь, как ловко провёл он «советских растяп»…
«Пикап» остановился у тропинки. Первым из машины выкатился Мирон Акимыч, за ним выскочила вся тревожная группа — лейтенант Крутов, ефрейтор Бажич и проводник с собакой — старшина Таранов.