Злая звезда
Шрифт:
— Он что, явился к нам гулять? Взад-вперёд?!
— Объяснять некогда. Давай за мной!
Крутов зашагал по ручью к пещере. Теперь Таранов догадался, о чём говорил лейтенант. Значит, диверсант знал о пещере и о ручье, по которому можно попасть в пещерке оставляя на суше следов. Если в пещере обнаружится акваланг, значит, лейтенант прав: нарушитель дошёл по воде до ручья, по ручью вполз в пещеру, спрятал акваланг и ласты, вышел по ручью обратно в море, вернулся к месту высадки и, обрабатывая порошком следы, поднялся
У входа в пещеру лежали два валуна. Напористый ручей, вспениваясь, яростно бился о них.
А если он там? — прошептал Таранов.
— Тогда первый, кто сунется в пещеру, получит пулю. Придётся… — Крутов выразительно кивнул на Карата.
Таранов отстегнул поводок, склонился к уху собаки, что-то сказал ей и указал на зияющий чернотой лаз. Разбрызгивая пену, Карат кинулся в пещеру. Держа наготове пистолеты, оба пограничника напряжённо ждали, не раздастся ли в пещере выстрел. Бледный от волнения Таранов готов был броситься вслед за Каратом. «Ну же, ну…» — повторял он про себя, дрожа от напряжённого ожидания.
Вместо выстрела они услышали тихий отрывистый лай. В переводе на человеческий язык это означало: «Порядок, задание выполнено!»
Таранов первый бросился плашмя в ручей, вполз в отверстие, выпрямился и, держа в одной руке пистолет, другой нажал кнопку электрического фонарика. Карат сидел посреди пещеры на песке и тихо взлаивал.
— Точно! — услышал старшина голос Крутова. С лейтенанта, как и с Таранова, стекала вода. — Вот он след, вся ступня отпечаталась!
— Ну-ка, старшина, посвети во все углы.
Таранов «прочесал» пещеру лучом фонарика.
— Так и есть! — сказал довольный лейтенант. — Этого камня в углу не было, он был на месте, где сейчас сидит Карат…
Пограничники легко сдвинули камень. Под ним, в углублении, лежали ласты и завёрнутый в прозрачный пластикат акваланг с кислородным прибором…
7. «Революцию делали для справедливости…»
В минуту опасности или волнения желтовато-смуглое лицо начальника штаба отряда Каримова теряло обычную живость, становилось неподвижным, замкнутым. Только яркий блеск чёрных, чуть раскосых глаз выдавал его возбуждение.
Около восьми утра Каримов, после осмотра места высадки нарушителя, появился в колхозе «Волна». Здесь уже собралась добровольная народная дружина. Каримов и прежде встречался с дружинниками, проводил не раз занятия по задержанию «нарушителей». По сигналу «тревога» дружинники в установленное время перекрывали пути к шоссе, колодцам, оврагам и станции. Они научились маскироваться на местности и, оставаясь невидимыми, держали под наблюдением весь свой участок.
— Пограничник должен иметь шапку-невидимку, — любил говорить Каримов. — Ты видишь всех, тебя — никто!
На этот раз дружинники услышали совсем другое.
— Товарищи, —
— Неясна основная задача, товарищ майор, — отозвался командир дружины — моторист Талов. — Держаться на виду, и всё?
— Задача обычная: не дать нарушителю добраться до станции, до новостройки, до шоссе, где он может сесть на автобус. Надо вынудить его вернуться обратно на берег. Остальное — дело пограничников. Задача ясна, товарищи?
— Ясна, — ответил за всех Пашка-механик.
— Выполняйте приказ.
Дружинники исчезли с быстротой, вызвавшей на лице майора одобрительную улыбку. В правлении колхоза остались только Каримов и Дрозд. Каримов соединился по телефону с отрядом, узнал, что на преследование нарушителя подняты несколько застав и дружинники ближних колхозов. В радиусе двадцати километров все рубежи перекрыты.
— Проводите меня к товарищу Пряхину, — сказал майор председателю.
— К Пряхину? — Дрозд недовольно поморщился. — Парадоксальный старик, всех оговаривает. К тому же находился в заключении…
Первым в дом Мирона Акимыча вошёл Дрозд. Он остановился на пороге, загородил своим грузным телом узкую дверь. Старик сидел на лавке и вязал на перемёт крючки. При виде Дрозда Мирон Акимыч не встал, только вскинул вверх острую бородку и хмуро уставился на него, подчёркивая всем своим видом, что гость не радует его.
— У тебя что в ногах — подагра? — возмутился Дрозд. — К нему люди пришли, а он к скамье прилип!
— Людей не вижу! — не трогаясь с места, сказал Пряхин. — Тебя вижу, а людей не видать.
— Видите, как он советскую власть приветствует! — вскипел Дрозд и переступил порог.
Мирон Акимыч увидел майора.
— Разрешите войти, товарищ Пряхин? — козырнул Каримов.
Мирон Акимыч живо поднялся и пошёл навстречу:
— Милости прошу, товарищ майор. Извиняйте, сразу не приметил. У нашего председателя тулово — сами видите — всех загораживает.
— Я вам что докладывал? — сказал Дрозд. — Слышали? Авторитет подрывает…
— Потом разберётесь. Сейчас мне надо поговорить лично с товарищем Пряхиным… — Каримов выразительно взглянул на дверь.
Председатель неохотно вышел. Лицо Каримова сразу оживилось, помолодело, в чёрных раскосых глазах мелькнул смешок, но, вспомнив, для чего он здесь, майор торжественно произнёс:
— По поручению командования погранчасти передаю вам благодарность за проявленную бдительность!
Торжественный тон майора смутил Мирона Акимыча, он растерялся и не знал, что ответить.