Зло побеждает зло
Шрифт:
Догадка не заставила долго себя ждать:
– Гвидон!
– Гляди-ка, помнишь!
– в голосе предводителя шпаны послышалась скрытая гордость.
Жизнь крепко потрепала матерого уркагана. Сейчас, пожалуй, он выглядел еще хуже, чем в тюремном вагоне соловецкого этапа. Смутившись, я не придумал ничего лучше, как представить собеседника спутнице:
– Саша, помнишь я тебе рассказывал, как мои документы украли в Питере? Так вот...
– Залил сламщику галоши, знат-ца?
– перебил мой лепет Князь Гвидон.
– С три короба прогнал фуфла, эсэсэрер так, да эсэсэрер эдак? Так
Ехидная речь оборвалась на полуслове. Приторный оскал сменился изумлением.
– Бл..ть! Да это ты, ты, ты его! Ах! Высоко сложил!!!**
Ну и чутье! Я нащупал в кармане браунинг: сбежать или убить?
– Не скипидарься, - речь старика вдруг обрела твердость.
– Гвидон кореша в доску не загонит.***
– Даже не думал...
– Ты мне мурку не води, - возразил Гвидон без всякой злобы.
– Отчаянный! И перо не жамкай - без того моя курносая за спиной маячит. Забрали гады лягавые мою житуху, оставили едва чинарь допыжить.
– Как вышло-то?
– в замешательстве поинтересовался я, кивая на пустой рукав.
– Вертухаю из бесов вожжа под хвост влетела, застроил нахрапом командировку. Пока фасон держал, смоленскими налили как богатому.**** Лепила лярва, поднимать не стала, так и откоптел без понту. Все еще ломает, ежели без марафету.
Я понял едва ли половину, но на всякий случай состроил приличествующую моменту сострадательную мину.
– Не всякому фартит!
– взгляд Гвидона подозрительно задержался на Саше.
– Но погодь ка, ты с кралей чисто сорвался или шпоры на хвосте висят?
– Боюсь, завтра в газетах словесный портрет будет, - не стал запираться я.
Предводитель шпаны отшатнулся:
– Да с тобой рядом потолкаться уже весит вышак!
– Никому не скажу, - неудачно пошутил я.
– Рвать тебе надо. В могиле не отлежишься, за буграми не спрячешься...***** Куда идешь-то?
– Э-э-э...
– Не закапаю!
– Хотели телегу купить, переодеться в крестьян, - решился я. И добавил, сменив на всякий случай генеральный курс драпа: - Двинем с переселенцами на восток.
– Кха-кха-кха!
– закашлял в кулак уцелевшей руки Гвидон.
– Хоть христорадником нарядись, любой касьян слету в тебе барина срисует!
– По приметам в Москве каждый пионер искать будет, - пожаловался я в ответ.
– К цапле****** не суйся. В хате на отлете теряться даже не думай! Там новое мурло без шмона палят.
Не поспоришь. Я вспомнил взгляды пацанов, обсиживающие изгороди в Кузьминках. Для них любой незнакомец - повод для болтовни на полдня. Мамки-бабки посудачить тоже совсем не промах.
– В Москве ныкайтесь. Прикинь свою мамзель шкетом, ни один лягаш не мигнет.
– О! Шикарный вариант!
– обрадовался я. Расставаться с Александрой не хотелось, но ходить вместе с девушкой все равно что надсмехаться над удачей.
– А мне что делать?
Гвидон окинул мою тушку скептическим взглядом.
– Яро! Не жукнешь.******* Хоть крученый, а залепят, тявкнуть не поспеешь.
– Не ноги же себе рубить, - грубо отшутился я перед инвалидом.
Однако смысловые тонкости Гвидона не волновали. Или
– В лазарете барно филонить. Шмонать не будут.
– Может есть на примете место укромное? Хоть недельку отлежаться?
– с надеждой поинтересовался я.
– Не примусь!
– резко отрубил Князь.
– Топай, нотный. Неровен час, явятся мои сявки - за них не поручусь. Лады?
Намек ясный, дважды уговаривать не надо.
– Большо вам спасибо за совет, - неимоверно вежливо попрощалась Саша. Мне бы ее самообладание!
– Погодь, Лексей, - внезапно пошел на попятную старый уркаган.
– В Питере пошукай на Дровяном переулке церковь Иоанна, что эстонцы строили. Напротив дом будет в три этажа, в хазе нумер тринадцать я нычку замастырил, сам знаешь с чем. В обивке двери парадного, наверху, под войлоком.
Благодарить я не стал.
\\\*Могила Тутанхамона была вскрыта в 1922, но легенда о "проклятье" получила широкое распространение только в 1929 году.\\\
\\\**Высоко складывать - ловко убивать.\\\
\\\***Загнать в доску - предать.\\\
\\\****Смоленские - палки-дубинки надсмотрщиков. Налить как богатому - сильно избить.\\\
\\\*****За буграми спрятаться - в Сибири. В могиле - на квартире.\\\
\\\******Цапля - железная дорога.\\\
\\\*******Яро! Не жукнешь.
– Плохо! Не обхитришь.\\\
11. Старые скелеты
Москва, июль-август 1930, (первый месяц с р.н.м.)
Белое сорочье перышко, воткнутое в обломок сосновой коры, слегка кивнуло раз, второй, затем и вовсе легло на воду. Я лениво подсек. В темной глубине тускло блеснул широкий бок, конец удочки согнулся; в моей голове мелькнула досада - легкая сученая* леска в три волоска много не вытянет. Но серебристый полуфунтовый чебак уже вылетел в воздух и, описав короткую дугу, плюхнулся в подставленную ладонь.
– Какой красавец!
– разглядывая туго выгибающуюся рыбину я не удержался от восклицания.
– Жаль отпускать!
Тяжело в деревне без холодильника. Безвестная речушка,** петляющая через нехоженый лес к северу от Пушкино, оказалась на удивление продуктивной. Вроде ширина - при старании перепрыгнуть можно, и омут глубже метра не сразу найдешь, а уже скоро месяц нашей робинзонады - рыба не переводится... глаза бы мои ее не видели! Ни в ухе, ни в глине, ни в шашлыке, ни в углях. На всю жизнь наелся, хуже чем в Карелии. Хорошо хоть Ярославское шоссе всего километрах в пяти, только через железку перевалить. Переодетая в мальчишку Александра дорого, но легко покупает у тянущихся к Москве торгашей-нелегалов хлеб, молоко и масло. На всякий случай я всегда рядом, тискаю гравированные узоры браунинга за ближайшей сосной, но процесс подозрений ни у кого не вызывает - в округе хватает дач и дикошарых от жары дачников.