Зло с небес
Шрифт:
– Я сказал: стой! Последнее предупреждение! Остановитесь!
Бегуны свернули в сторону от памятника Вашингтону, они были уже примерно в пятидесяти ярдах от “эвенджера”, у небольшого газетного киоска... Затем вдруг оба остановились и опустили свои мешки.
– В чем дело, солдат? – крикнул один из бегунов. – Что тут происходит? Келли крикнул:
– Оставьте эти мешки на земле и поднимитесь... Но его прервал страшный взрыв, прокатившийся по Моллу. Где-то возле Капитолия вспыхнуло яркое желтое пламя.
– Семьсот двенадцатый, вы слышите меня? – радировал Латроп. – Вуд, дружище, отвечайте... Семьсот двенадцатый, вы слышите меня? Что это за огонь? – Но Латроп уже знал, что это горел остов “эвенджера”, стоявшего к западу от Капитолия.
...А теперь они нападали здесь. Два бегуна отскочили за газетный киоск, где их было не видно расчету “эвенджера”, и вдруг по “эвенджеру” Латропа открыли огонь из автоматов. Полицейская машина, которая неслась к ним, резко затормозила, и ее прошила автоматная очередь. Укрывшись за “эвенджером”, Келли открыл ответный огонь из своей винтовки М-16, пробивая дыры в фибергласовом киоске. Полицейская машина изрядно пострадала – бегуны стреляли крупнокалиберными ...
Латроп опустил крышку и повернул башенку на запад, в сторону киоска. Автоматные очереди тут же ударили по крыше, и девятимиллиметровые пули оставили в ней вмятины, но, к счастью, не пробили ее. Один из бегунов метнулся к полицейской машине, стреляя на бегу. Латроп легко выследил его в окошко с инфрасканером, перевел рычаг на “ОРУДИЯ”, нажал кнопку “ОГОНЬ” на левой контрольке башни и гашетку с правой стороны. С расстояния всего в каких-то две сотни футов тяжелый пулемет пятидесятого калибра, назначением которого было сбивать самолеты весом в пятьдесят тысяч футов с расстояния в милю, моментально разнес первого бегуна на несколько больших кусков. Латроп тут же повернул башенку, взял на мушку киоск, готовый разнести в клочья и его...
...но второй бегун тем временем уже вытащил из мешка легкую противотанковую ракету, прицелился и выстрелил, и менее чем с двухсот футов он просто не мог промахнуться. Казалось, будто ракета направлена Латропу прямо между глаз. Он почувствовал, как невероятный взрыв потряс весь его восьмитысячефунтовый грузовик, и увидел яркую вспышку света, а уж после этого не видел и не чувствовал ничего...
ЗДАНИЕ ФБР ИМЕНИ ГУВЕРА,
ТОГДА ЖЕ
То, чему они сейчас подвергались, вполне можно было назвать допросом. Дебору Харли, Айэна Хардкасла, заместителя начальника полиции США Уильяма Лэндерса вместе с несколькими полицейскими агентами и пилотами ВМС в течение последних девяти часов допрашивали в зале заседаний директора о налете CV-22 на поместье Казье в Бедминстере и попытке перехватить Гарольда Лейка и Теда Фелла в Ньюбурге. Ими занималась небольшая армия следователей. Их просили начертить подробные карты маршрутов полетов и передвижений в особняке после начала атаки, изложить все рутинные переговоры по радио и представить всеобъемлющие записи обо всем, что касается этой операции, начиная с того, где они купили горючее для самолета с наклонным несущим винтом “отбойный молоток”, до полного списка всего использовавшегося вооружения.
Наконец группу пришла навестить судья Лэйни Уилкс, директор ФБР. И если сотрудники и другие свидетели то и дело входили и выходили, принося записи, которые запрашивало ФБР, Харли и Хардкасл пробыли там весь день и, встав при появлении в зале Уилкс, почувствовали, до чего они устали.
– Добрый вечер, агент Харли, адмирал Хардкасл, – приветствовала она их. – Весьма вам признательна за то, что вы помогли бюро подготовить доклад для министерства юстиции и Белого дома. Мне сказали, что вы здесь с полудня.
– Вы чертовски хорошо знаете, что мы торчим здесь весь день, – сердито ответил Хардкасл. Он давно уже "избавился от кителя с галстуком и переоделся в сорочку с короткими рукавами и удобные просторные брюки. Харли была в деловом костюме, но сняла жакет. Она по-прежнему выглядела такой же спокойной и свежей, как и в начале этого марафонского заседания, на котором они отчитывались.
– Что-нибудь
– Прежде чем все это начинать, нам бы следовало сначала разрешить самим представить доклады о происшествии, – сказал Хардкасл. – Думаю, было бы куда больше толку, если бы вы сначала ознакомились с нашими докладами, а уж потом дополнили их подробностями. Большей частью мы дублируем наши сообщения, и нас держат здесь как заключенных.
– Адмирал, я директор ФБР уже три года, а за тридцать лет служения закону участвовала в тысячах уголовных и смешанных расследований, – решительно оборвала его Уилкс, – так что, я полагаю, мне кое-что известно о том, как проводить расследование и принимать доклад.
Честно говоря, судя по вашим действиям при налете на бедминстерское поместье, я сомневаюсь, имеете ли вы представление о том, как следует соблюдать закон. Сделайте нам одолжение, адмирал, и позвольте бюро заниматься своей работой... для разнообразия. – Она оглядела комнату, заметила чашки из-под напитков и коробки из-под сэндвичей в корзинах для бумаг. – Я вижу, о вас тут заботятся. Уже недолго осталось. Я уверена, вы согласитесь, что лучше покончить со всем сразу.
– Судья Уилкс, а вы по-прежнему считаете, что тело, обнаруженное в особняке, это труп Анри Казье? – с легким раздражением в голосе спросила Харли.
Уилкс прищурилась, недовольная этим вопросом.
– Простите, – ответила она ледяным тоном, – но я не могу говорить с вами о ведущемся расследовании, агент Харли.
– Она не меньше вас занимается этим расследованием, судья Уилкс, – заявил Хардкасл. – А может, даже и больше.
– Одно то, что вы откровенно пренебрегли политикой и этикой министерства юстиции и разгромили гнездо террористов, еще не дает вам права все знать, – прошипела Уилкс. – Если бы речь шла не об Анри Казье, я бы позаботилась о том, чтобы вас разжаловали, а заодно и заместителя Лэндерса. Вам, похоже, безразлично, а может, вы просто не отдаете себе отчета в том, что вы вмешались в самое крупное расследование нашего бюро после попытки взорвать центр мировой торговли. Однако я скажу вам, что оружие, которым вы воспользовались, чтобы убить Казье и еще одиннадцать человек, находившихся в доме, и впрямь достаточно мощное, коль скоро их лица изуродованы до полной неузнаваемости.
– Значит, учинив весь этот допрос, вы хотите сорвать на нас зло, так, судья Уилкс? – спросил Лэндерс, не желая, чтобы его запугивал кто бы то ни было, пусть даже сама директор ФБР. – Вам необязательно запирать нас. “Разбирайте” нас хоть полтора месяца, пока пресса не вываляет нас в горячих угольях за “жестокий” налет на поместье и “безграмотность” при задержании Гарольда Лейка.
– Заместитель Лэндерс, все эти маленькие сложности, с которыми вы столкнулись, не имеют никакого отношения ко мне, в них виноваты вы сами, вы и адмирал Хардкасл, который действует по принципу “плевать мне на торпеды, полный вперед, атаковать собаку”, – сказала Уилкс. – Вы сами вмешались в расследование ФБР, и теперь я вынуждена расхлебывать заваренную вами кашу. На следующей неделе мы отчитываемся в Конгрессе по этому происшествию, и я должна быть готова к слушаниям, так что, честно говоря, если это и причиняет вам какие-то неудобства, мне все равно. Во всяком случае, я просила вас о содействии. Если вы отказываетесь, мне не остается ничего другого, кроме как назначить показания под присягой и заставить вас присутствовать.
– И непременно позаботиться о том, чтобы общественность узнала обо всем, – вставил Хардкасл.
– Такого рода показания – ваш гражданский долг, адмирал, – сказала Уилкс, даже не пытаясь скрыть презрения. – Ну-с, прошу прощения... – Тут заработал ее пейджер, и она прошла к ближайшему телефону на столе конференц-зала. – Директор Уилкс... Что? Когда? Я сейчас там буду... Нет, я не желаю размещать ЧЕРНОГО ТИ... Я сказала, что сейчас спущусь. – Она резко положила трубку и торопливо направилась к двери.