Злобный рыцарь

Барышева Мария Александровна

– Обычно бывает наоборот.

– Чего ты распсиховался?! Внучку я, Ритку, к матери ее приводил, на уроки. Мать ее музыку преподавала. Я Ритку приводил, а потом приходил забрать - мелкая ж совсем была. Хоть и через дом жили от них, все равно лучше провожать... Иногда ждал ее в гостиной, чай пил, а Анька мне конфеты приносила. Лет шесть ей было, кажись. Изменилась, конечно, я думал, совсем другой она станет... а вот глаза те же, теперь узнаю... и веснушку эту на носишке. Смешная такая была, вся в оборках, рюшечках - мать ее как куклу наряжала, локоны ей крутила, в туфельках всегда блестящих. Такая прям принцесска!.. Конфеты принесет, на ручку кресла заберется - и ну давай болтать!
– Станислав усмехнулся.
– Прям без умолку,

будто годами ни с кем не говорила. Ритке моей очень она нравилась, да только в квартире и дружили. По мне, нельзя так ребенка воспитывать.

– В смысле?
– Костя коротко оглянулся на своего флинта, озадаченно сравнивая оригинал с рассказом хранителя.

– В смысле, что это же ребенок, а не хрустальная ваза. Ребенку с другими детишками надо общаться, гулять. А они ее дома держали день-деньской. Уж если так переживаешь - так хоть выйди сам во дворике посиди, пока дите там куролесит. Ольга-то только уроки давала, а так не работала, они и в девяностых не в убытке были. Муж ее шишка какая-то был в госадминистрации... или, - Станислав вспоминающе сморщился, - в институте... Вот этого не помню. И родственники у него были небедные. Казалось бы, полно возможностей дите выгуливать - так нет, только из окошка на двор и глядела. Да на пианине тренькала с утра до вечера. Тренькала, кстати, здорово для своего возраста. Я думал, она уже в консерватории какой-нибудь отучилась, за границей где-нибудь музицирует, - он, подвинувшись, критично оглядел Костиного флинта.
– М-да, надо же, как жизнь-то сложилась...

– Ты так говоришь, будто ей девяносто лет!
– огрызнулся Костя.

– Да нет, просто видно, что все не так пошло. Конечно, всякое бывает...

– А ты знаешь, где ее родители сейчас?

– Шутишь?!
– Станислав усмехнулся.
– Это ж сколько лет назад было! Мы в девяносто пятом как переехали, так я их больше не видал, а Ритка музыку бросила, да и оплачивать уроки уже не было возможности. А вы все там же живете?

– Думаю, вряд ли. А где они жили?

– В центре, на Пушкина, знаешь, дом на горочке, с лесенками?.. там еще...

– Еще б не знать, там жутко дорогая аренда!
– Костя изумленно взглянул на Аню, которая, открыв кошелек, старательно просматривала его содержимое.
– Ну дела! Да ведь она должна быть богатой наследницей, а мы в каком-то сарае ютимся!

– Тебе не хуже меня известно, как в те времена в одну секунду могло измениться финансовое положение, - заметил Станислав.
– Да и сейчас тоже. Она хоть играет?

Костя оценил алчный огонек, зажегшийся в глазах хранителя, и сказал:

– Нет.

– Жаль, - разочарованно буркнул Станислав.
– Я бы... У, Элька бежит! Советую тебе отвернуться, хранительница ее тебя не выносила! Она и мне то и дело в морду вцепляется, а от тебя вообще ничего не оставит.

Костя, кивнув, отвернулся и принялся разглядывать своего флинта, пытаясь представить его шести лет от роду, в рюшечках и оборочках, с локонами и туфельками, болтающего ногами на кресельном подлокотнике и безудержно разговорчивого. Но ничего не получалось. Может, потому что он понятия не имел, как выглядят дети шести лет от роду и чего они там могут говорить. Аня представлялась только такой, какой была сейчас, грустно глядящей на жизнь из-за оконного стекла. Что произошло? Куда делись все ее состоятельные родственники? А квартира? Он не так давно пытался снять помещение в соседнем доме, так за аренду заломили такую цену, за которую на окраине можно построить двухэтажный особняк. Он раздраженно пожал плечами и привалился к своему флинту, размышляя, после чего поймал себя на желании немедленно заглянуть ему в глаза и убедиться, что там все в порядке. Это желание ему крайне не понравилось, и вместо этого Костя

вновь принялся разглядывать свой сломанный палец. Сегодняшний день принес множество более важных тем для размышлений. Его флинт наконец-то поднял мятеж, и не факт, что после этого он не лишится работы. Красный "мазератти" и ужас на лице хранителя. Чувство ненависти. Нелепый микроавтобус, который, скорее всего, был просто нелепым микроавтобусом.

Борька бросил Наташку?
– да ладно!

Маленькая принцесса в рюшечках, разглядывающая детей на улице.

Аню, конечно, принцессой никак не назовешь, но, черт возьми, что это еще за история?!

Я всегда слушала, что она говорила, но с чего я взяла, что она была права?..

Кто и что тебе говорил, Аня? Судя по твоему тону, то, что тебе говорили, было отнюдь не здорово. Твоя мама-пианистка могла тебе что-то такое говорить? Женщина, которая боялась пускать своего ребенка на улицу и наряжала его, как куклу?

Аня наконец-то расплатилась за покупки и покатила тележку к столику. Костя, проводив настороженным взглядом женщину с кшухой на плече, за которой мрачно топали двое охранников, обогнал ее, озираясь, увернулся от двух хранительниц, занятых активным выяснением отношений возле ячеек хранения, безуспешно пихнул какого-то пожилого флинта, который, не глядя перед собой, чуть не сшиб Аню с ног, и, в то время как Лемешева складывала покупки в пакет, орал на его хранителя, пока не потерял его из вида. Аня, вытащив кошелек, снова принялась пересчитывать деньги. После услышанного это действие Костю особенно раздражало, и он отвернулся - и тут же наткнулся взглядом на Станислава, который целенаправленно шел прямо к нему - на сей раз без своего флинта.

– Что, все-таки передумал?
– мрачно осведомился Костя, кладя ладонь на ручку скалки и косясь на недалекую охрану.

– Почему ты спросил про своего хранителя?
– не менее мрачно поинтересовался Станислав, остановившись в полуметре от него, но не делая руками никаких угрожающих движений.
– Тебе ведь изначально было плевать на него. Ты что-то узнал? В уходе Ильи с должности было что-то странное?

– Во-первых, откуда я могу об этом знать?
– Костя приподнял брови.
– Во-вторых, мы все уходим с должностей как-то странно, тебе не кажется?

– Не кажется, если этим интересуется департамент Распределений.

– Что?!
– Денисов быстро оглянулся на своего флинта, прятавшего кошелек в сумочку.
– Департамент распределений интересовался гибелью моего хранителя? Когда это было?

– В декабре. Насколько я помню, в тот же день, когда ты загнулся!

– Принято говорить - ушел!
– прошипел Костя.

– Мне плевать на этикет!
– заявил Станислав.
– И они интересовались не его гибелью. Они задавали мне те же вопросы, что и ты сейчас! И Яру тоже! Каких это еще странных людей он мог видеть?! Его что - подозревают в связи с Кукловодами?! Или в злоупотреблении флинтом?! Это бред! Илюха был хорошим парнем! Он не сделал бы ни того, ни другого! Я хочу знать, кому дать в морду!

– Тише!
– Костя снова огляделся, потом задом наперед двинулся за уходящей Аней, и Станислав, невзирая на то, что его флинт еще топтался возле кассы, пошел следом.
– Я ни черта не понимаю! Какие связи?! Ты уверен, что это был департамент? Ты говорил с мужиком с синей бородой?

– Там все шишки с синими бородами!
– Станислав тоже огляделся, заметно нервничая.
– Раз ты меня сейчас спросил, значит что-то узнал? Или они с тобой говорили?

– Никто со мной не говорил! Я вообще ничего не понимаю! Я просто видел сегодня ту машину, с которой тогда гонялся. И хранитель в ней вел себя странно. Поэтому я решил...