Злодеи поневоле
Шрифт:
Падение мира в Свет было остановлено, повернуто вспять. Постепенно начали сказываться результаты возвращения злых сил. А поток Тьмы все не иссякал.
В глубинах Путак-Эйзума, как и в других легендарных склепах, неумершие вновь подняли свои черепа. Лисица вышла на охоту — и убила добычу, и коршун упал с небес, и тоже убил.
В городах мужчины и женщины вдруг ясно увидели реальность — и вскоре некоторые начнут плохо думать о своих ближних, начнут злиться и ссориться, присваивать себе богатство, в соответствии с человеческой природой. Бароны вдруг с ужасом заметили, как обленились их солдаты,
Пока мир медленно возвращался к нормальному состоянию, исчадия зла, вылетавшие из Врат Тьмы, стремительно неслись к своим логовищам. Косматые красноглазые оборотни, хищные кобольды, парящие горнабары, чудовищные змеи, гоблины и невероятные создания из глубин ночи отвратительными силуэтами кружились в небе. Порыв ветра унес в небо тринадцать чудовищных темных драконов, развернувших громадные крылья, и Люматикс закружился в ужасе, но чудовища развернулись и полетели во все страны света, чтобы повсюду вновь началась игра жизни и смерти, добра и зла.
Воины, участвовавшие в битве у Врат Тьмы, упали на гладкую огромную крышу еще не до конца растворившегося Лабиринта и неуклюже покатились по ней. Кайлана схватила бариганца, Робин поднял на руки Валери, и они прыгнули на гладкую плоскость крыши на противоположной стороне — и навстречу им понеслась соляная равнина, усеянная засохшими цветами.
Они тяжело ударились о землю и поспешно вскочили. Кайлана сжала посох и превратилась в лошадь, а Робин положил себе на спину измученного и истекающего кровью Арси. Кайлана подтолкнула Валери мордой, та села ей на спину — и они помчались прочь от беломраморного Лабиринта, который начал обрушиваться и рассыпаться.
Фенвик и его люди, приземлившиеся на другой стороне, не видели бегства злодеев. Они скатились на высохшие цветы и посмотрели в ночное небо, куда уходил громадный столб, состоящий из исчадий зла. С трудом поднявшись на ноги, они вполголоса переговаривались между собой.
— Проклятие! — выругался Фенвик.
Он вскочил на ноги и начал искать свою шляпу. В глазах у него полыхала ярость. Ему на руку ласково легла чья-то рука, и, подняв голову, он увидел лорда Тасмина. Над головой воина гасли и снова зажигались звезды, отмечая движение темных существ.
— Вы сделали все, что могли, Фенни, — мягко сказал великан. — И никто не скажет, что вы сделали мало. — Тасмин осмотрелся. Было темно, но в небе горели звезды, да и луна была почти полной. И он знал, что в должное время наступит рассвет, что, несмотря на обилие ужасных созданий, вернувшихся в мир, битва отнюдь не проиграна. — Меня все это тоже не слишком радует, но ведь мир очищался больше ста лет! Пройдет много, много лет, прежде чем Тьма снова окажется в состоянии угрожать нам так, как во время Войны. А пока… — Фенвик с изумлением увидел, что его друг улыбается. — …Смотрите на плюсы. По крайней мере у нас по-прежнему есть работа. Миру опять нужны герои… И скоро менестрели начнут восхвалять нас в песнях…
— А как же те злодеи? Они, наверное, остались живы, —
— Наши внуки и правнуки будут проклинать их имена, — жизнерадостно пообещал Тасмин, — за то, что они вернули в мир Тьму. Но давайте на время покинем эти места, пока они не стали излишне негостеприимными. Поедем в мой в замок, вкусно поедим и вдоволь повеселимся.
— Вы правы, старина, — кивнул Фенвик.
Он отправился собирать своих воинов, и мысли его уже были заняты будущими подвигами. Хорошая будет охота — давно такой не было… Надо будет заказать новый костюм… а может, и новый охотничий рог… Может, все не так уж и плохо… Только вот меча жалко… и Миззамира…
В поросшей реденьким лесом долине у подножия гор, на юго-восточной границе Пустошей, злодеи, чья численность уменьшилась на двух человек, упали в траву и смотрели, как над горами занимается нежная утренняя заря.
Арси, чьи раны залечила Кайлана (ее магия стала сильнее), молча смотрел на солнце, и по его сморщенному лицу текли слезы. Бедняга Сэм! И надо же — все это время с ними был Герой… Но рыцаря он никогда толком не знал и до сих пор не мог поверить тому, что произошло, а вот смерть его долговязого психованного друга больно его ранила.
Сэм не просил ничего, кроме возможности жить так, как он привык, и в мире, где он был нужен. Теперь, когда равновесие восстановилось, в нем будут не только добрые люди, но и злые, будет не только свет, но и тьма — и еще множество самых разных цветов, которые по-прежнему не укладывались в теорию Миззамира относительно добра и зла. В каком-то смысле Сэм был похож на одежду, которую носил: на поверхности она была одного цвета, на первый взгляд — одно зло… Но ее поддерживали и скрепляли множество других лоскутов, которые делали его тем, чем он был: не просто убийцей, не просто человеком, а разумным существом со своими взглядами, желаниями, радостями и печалями… Он был объемен и многоцветен, в нем была тысяча оттенков серого и скопище радужных кусочков, которые несправедливо перекрывались негибким определением зла.
Робин ласково перебирал струны арфы. Предстоит написать так много… Может быть, Фенвик со своим отрядом попытается его выследить, но он пережил спасение мира и намерен рассказать о событиях, в которых участвовал. Он оглянулся на свой перебинтованный обрубок хвоста: серый водопад, которым он так гордился, исчез. Хорошо, что его не видит никто из кентавров. А еще оставалась та песнь дерева из его сна, по-прежнему звучавшая у него в голове.
«Мне хотелось бы писать и играть такую музыку, — подумал он. — И я это сделаю».
Валери смотрела на листву дерева. Приближение рассвета заставило ее надеть на голову капюшон. Но ночь наступит опять — благословенная прохлада. И возможно, со временем — отмщение… Когда она будет сильнее, а Фенвик — слабее. Она подождет. А сейчас с нее довольно мысли о том, как он терзается из-за того, что вернулось зло. С помощью магии Валери вновь сделала свою одежду и волосы черными. Чернец, тоже блистающий новеньким черным оперением, опустился на пень и начал сосредоточенно прихорашиваться.