Злодеи поневоле
Шрифт:
— Ох, паренек! Не стал бы я называть нас злом… — прервал его Арси, обиженно распахнув глаза. — Чересчур самостоятельны, это правда, и, быть может, не слишком сострадательны к ближнему…
— Я бы тоже не стал. Но ты же понимаешь, что нас видят именно такими. Только потому, что парень гордится своей работой, его клеймят, как злодея! — Сэм оскорбленно всплеснул руками. — Я — убийца! Это моя профессия! Больше я ничего не умею! — Он вздохнул. — Не знаю, единственные ли мы, Арси. И сказать по правде, меня это не интересует. Пошли отсюда. Мне здесь как-то не по себе.
— Больше, чем где-нибудь в другом месте, паренек? — Сэм сделал вид, что не расслышал.
— Пошли, — повторил он, вставая. Черный плащ красиво завихрился.
Арси
— Пошли? Куда пошли?
— Куда же еще?
— Ну да! В таверну.
«Пенный Бобр» был замечательным заведением — крепкие столы и чистая солома на полу. Арси и Сэм, разумеется, уселись в дальнем углу, где было темнее: торговцы и горожане пялились на черный плащ Сэма и нервно перешептывались. В таверне было тесно, накурено и шумно. Потягивая третью пинту эля, Арси наблюдал за Сэмом, с мрачным видом сидящим перед кубком темно-красного вина. Вдруг бариганец нахмурился, отчего его кустистые рыжие брови сдвинулись, а лицо стало похоже на печеное яблоко.
— Лучше бы тебе поменять одежду, Сэмми. Люди болтают.
Сэм негромко фыркнул:
— Ну и пусть болтают. Переодеваться не собираюсь. Кроме одежды, ничего не осталось. Это все, что у меня есть. И… — он икнул, — это все, что я есть. — Его темные волосы сально поблескивали в тусклом свете. — Я нюхаю, следовательно, существую, — хихикнул он.
Арси разозлился. Сэм никогда не умел пить. Слабаки они, эти шестиземцы. Хотя, конечно, последние недели выдались не из лучших. Слухи, доходившие до него, в точности соответствовали истине. Древние гильдии контрабандистов, воров и убийц, разбойничьи шайки, пиратские корабли — все подобные организации дружно вставали на путь добра. Собственно, это началось уже давно, многие месяцы тому назад, если не годы, но он был слишком занят делами и ничего не замечал. А потом в один прекрасный день последние члены его гильдии бросили свои последние взносы ему на стол вместе с заявлениями об уходе — и ушли. Что касается других — так те просто исчезли, даже не дав себе труда соблюсти эти последние формальности. Одни покинули город, другие стали торговцами или ремесленниками. А среди аптекарей и мясников он нередко встречал бывших коллег Сэма. Просто отвратительно! Годы обучения… Умение бесшумно взобраться по любой стене, незаметно влезть в любой карман, с едва слышным звоном вскрыть любой самый сложный замок, раствориться в тенях и остаться незамеченным… Все забыто! Все псу под хвост! Арси вновь посмотрел на своего спутника. Взять, к примеру, хоть его. Он много лет не прикасался к спиртному. Почему? Потому, что руки его должны оставаться надежными и сильными — настолько сильными, чтобы одним движением сломать позвоночник. Потому что глаза его должны быть зоркими — настолько зоркими, чтобы в темноте разглядеть полет мотылька. Потому что походка его должна быть уверенной и бесшумной. Потому что его организм должен быть крепким — настолько крепким, чтобы нейтрализовать такую порцию яда, которой хватило бы на десятерых обычных мужчин. Потому что он должен владеть собой — настолько, чтобы без стона отрезать самому себе руку.
«А теперь, — думал Арси, — теперь толку от него как от козла молока — вот он и хихикает уже со второго кубка. Даю ему год, самое большее — два, чтобы присоединиться к своим жертвам на том свете. Ты, Сэмми, отдашь концы, не успев отбелиться».
Сэм начал что-то напевать себе под нос. Ничтожество!
— Нам пора, паренек. Пошли.
Они встали и направились к выходу. Глядя, как Сэм с осовелым видом отсчитывает хозяину таверны горсть монет, Арси решил, что надо бы отвести приятеля обратно в бывшую гильдию, пока его опьянение не перешло в агрессивную стадию. По пути к двери он обратил внимание на толстый кошель на поясе у одного из мужчин, который был очень кстати закрыт от остальных краем стойки. Маленький рост не лишен преимуществ, подумал Арси и, почти бессознательно
ЩЕЛК!
Арси пронзительно вскрикнул: устройство, напоминающее капкан, захлопнулось на его пальцах, что мгновенно вызвало совершенно неуместное в данной ситуации внимание со стороны присутствующих.
«Чтоб мне лопнуть! — обругал себя бариганец. — Фицарьянская кошелеловушка! Теряю форму. — Растирая пальцы, он с досадой глядел на посетителей, тесным кольцом окруживших их с Сэмом. — Не встречал их уже целый век…»
Посмотрев на Сэма, он улыбнулся и пожал плечами. Сэм провел ладонью по лицу. Убежать от толпы добропорядочных горожан еще никому не удавалось. Арси почувствовал, как ему на плечо легла твердая рука в перчатке. Он задрал голову и, взглянув в строгое лицо городского стражника, жизнерадостно ухмыльнулся и приподнял шапку.
— Опять я из-за тебя угодил в переделку, Арси.
— Они бы тебя отпустили, не будь ты в своей униформе.
— Освободиться не можешь?
— Я, конечно, ловкий парень, но, боюсь, не настолько.
Сэм всмотрелся в полумрак: бариганец был буквально растянут по противоположной стене; цепи охватывали его шею, торс, запястья и щиколотки. Для упрощения обыска стражники сняли с него всю одежду, оставив только штаны, и, естественно, забрали оружие и наборы отмычек. Арси пошевелил пальцами босых ног в знак полной беспомощности.
— Похоже, эта тюрьма построена специально для тебя, — заметил Сэм. После вина его одолевали сонливость, грусть и отупение.
— А что, я бы не удивился. У одного из охранников давно на меня зуб. Они поклялись, что если поймают меня… — Он попытался пожать плечами и криво улыбнулся.
Несмотря на перемены, происшедшие в остальном мире, камера выглядела почти успокаивающе традиционно. Здесь было тесно, мрачно и темно, на полу валялась полусгнившая солома. Висящий за дверью факел отбрасывал причудливые тени, и Сэм с тоской наблюдал, как они играют на стенах. Время от времени в коридоре гулко капала вода — а потом к этому звуку прибавился другой, но столь же безошибочно узнаваемый звук шагов.
— Кто-то идет.
Спустя мгновение брякнули ключи, звякнул замок, и дверь со скрипом открылась. В камеру вошли Оурф, капитан городской стражи, и Миззамир, самый знаменитый и могущественный волшебник в мире. Узники изумленно уставились на них. Оурф, коренастый воин, в последнее время от чересчур спокойной жизни слегка располневший, осмотрел Арси и Сэма и удовлетворенно хохотнул, от чего его кольчуга мелодично зазвенела. Сэм обратил внимание на то, что меч капитана закреплен в ножнах «узлом мира».
«Похоже, дела обстоят на редкость плохо… вернее, на редкость хорошо», — подумал он.
— Хо! — радостно воскликнул капитан, тыкая Арси пальцем в живот. После этого он погладил Сэма по голове и с отвращением вытер испачканную черным жиром ладонь о его же куртку. — И что тут у нас? Парочка нарушителей спокойствия. Эх, бедняги, неважная у вас жизнь пошла, правда? Вечно прячетесь, спите вполглаза, того и гляди прикончат в каком-нибудь переулке…
Сэм попытался пожать плечами, насколько это было возможно в оковах:
— Жизнь как жизнь.
— Хотя по роду занятий, — подал голос Арси, — он предпочитает смерть.
Сэм посмотрел на волшебника. Последний из живущих Героев, Миззамир пользовался всеобщим уважением. Бисторт, как и все города Дваса, управлялся мэром, который был членом Совета, куда входили мэры всех других городов. Совет принимал решения относительно страны в целом. Сэм знал, что Миззамир может случайно наведаться в Двас, поскольку по части магов здесь туговато, но никогда не думал, что воочию увидит великого волшебника.