Злодейка должна умереть
Шрифт:
Было грустно от того, что Артур уезжал так скоро, но я не позволила печали отразиться на лице. Я улыбнулась и положила ему голову на грудь. Чтобы он чувствовал, что я рядом и поддерживаю его.
Эва вздохнула и вновь окунула теплое полотенце в воду. Выжала его и провела по бледной коже Мари, вытирая пот со следами лекарств. Графиня ушла на молитву в церковь, граф занимался документацией, а Клод выслушивал доклады вассалов. Ушли они ненадолго и лишь из-за того, что в комнате осталась Эва с Лукрецией.
– Госпожа, с вами все в порядке?
Лукреция выглядела обеспокоенной с
Невольно усмехнулась и вытерла пот с груди Мари, вновь опуская тряпку в таз с водой. Этот вопрос казался странным в таких обстоятельствах. Рядом с Мари, которая около недели не приходила в себя, Эва выглядела даже прекрасно. Как у нее может быть что-то плохо?
Но было. Эва плохо спала, все чаще перечитывала сюжет романа и впадала в отчаяние. Адалисия придерживалась своего слова. Их встречи словно и не было, дни шли, разговоры распространялись, а репутация Адалисии как благородной и доброй девушки — укреплялась. Сюжет не двигался, ведь даже церковь, которая к середине лета должна была объявить Риэль Святой молчала. Даже про пророчество не трубила на каждом углу, из-за чего его мало кто знал.
Адалисия заняла место Риэль и это было понятно. Даже закономерно, если вспоминать тот разговор и страх, который отразился на лице Адалисии при воспоминании и смерти. Наверное, Эва бы тоже испугалась, когда вместо рая, о котором мечталось в сырой камере перед казнью, увидела б собственную спальню. Она тоже не хотела умирать, поэтому юлила, изображала Эванжелину, глуша собственные чувства и эмоции. Адалисия же не собиралась сидеть в поместье и жить за счет отца, пока любовь Артура и Риэль расцветала. Воспользовавшись знаниями прошлой жизни, она стала отбирать все то, что когда-то получила Риэль.
Можно ли было винить Адалисию в этом?
Нет.
Эва никогда не винила ее в том, что Адалисия старалась сделать свою жизнь лучше. Однако обвиняла в том, что продолжала это делать, когда видела, во что превращалась страна. Если в первой жизни Адалисия хотела стать женой второго принца и будущей герцогиней, то теперь она знала — жена Артура будет королевой Иоса. Такую возможность она ни за что не упустит, чем окончательно ввергнет мир в хаос.
На самом деле, Эва надеялась, что сгущала краски. Что роман адаптируется к новым реалиям. Риэль сама уйдет от госпожи, станет независимой и получит титул с богатством, приняв на себя ношу Святой. Артур с Адалисией будут счастливо править Иосом, Мари вылечиться, а сама Эва выйдет замуж за любимого человека и уедет как можно дальше от Питтерсов. Освободиться от оков Эванжелины.
Ей хотелось верить в этом. Мечтала о таком будущем, однако Мари не приходила в себя, а про Риэль никто не говорил. К сожалению, Эва ни разу не попадала на чаепитие или балы, где была бы леди с Риэль. Но, даже если бы они встретились, то что она б сказала? Потребовала бы, чтобы Риэль встретилась с Артуром и заняла положенное автором ей место? Приказала бы идти в церковь, где расцветут ее способности?
Если бы Эва сделала хоть что-то из этого, ее б посчитали сумасшедшей.
На самом деле удивительно, что Адалисия не попыталась от нее избавиться. Пусть и импульсивная, но вместе с тем расчетливая, она не могла не опасаться Эву, которая знала столько же и даже больше. Самым простым выходом было бы казнить ее за государственную измену или сослать, поставить,
Эва вздохнула и вновь выжала тряпицу, обтирая тело Мари. Температура спала, однако сон ее был беспокойный, из-за чего та постоянно ворочалась, хмурилась, хмыкала и покрывалась потом. Никто не рисковал и не переносил никуда Мари, лишь меняли осторожно постельное белье и обтирали, чтобы не засохла грязь.
Мари сейчас выглядела такой хрупкой и маленькой. Хмурила тонкие бровки, сжимала плотно челюсть и тихо стонала, будто от страза. Эва вновь осторожно вытерла пот со лба и шеи, когда заметила дрожание ресниц. Невольно замерла, не решаясь даже вздохнуть слишком громко.
– Се-тре-ка.
Невнятный, тихий голосок мог показаться миражом, однако Эва видела, как двигались бледные губы. Хотелось закричать и позвать всех, однако она этого не сделала, чтобы не испугать ослабевшую после болезни Мари. Глаза покрасневшие, а взгляд мутный, будто она смотрела и не видела.
Но это все не важно. Главное, что Мари пришла в себя! Давя эмоции, Эва отбросила тряпку дрожащими руками, осторожно погладила Мари по впалой щеке.
– Я здесь, дорогая, – тихо и ласково сказала Эва помня, как сама испугалась после того, как очнулась. Тогда прислуга говорила громко, графиня плакала, сжимая ее руку, чем пугала сильно. Скорее всего, сказалось то, что Эва не знала их, но все равно боялась, ведь в глазах от света болело, голова гудела от громких звуков.
Мари, услышав ее голос, улыбнулась бледно.
– Эва, – выдохнула она и сердце Эвы пропустило удар. — Холодно. Больно.
– Все хорошо, милая. Теперь все хорошо, – увещевала Эва и гладила влажные от пота волосы. Улыбалась уверенно, чтобы не напугать Мари, показать, что все под контролем. — Ты большая молодец. Ты справилась. Скоро мы с тобой опять сядем в саду. Я прочитаю тебе книгу про принцессу и дракона. Но для этого ты должна еще немного постараться. Ты должна хорошо кушать и принимать лекарства.
Эва говорила спокойно, поправляла одеяло и вытирала пот. Смотрела на потухшие глаза, бледную кожу и впалые щеки. К счастью, болезнь отступила.
Может, Эва переволновалась? Риэль с Артуром все еще не встретились, но никаких катаклизмов больше не происходило. Болезнь Мари тоже отступала, иначе бы она не очнулась. Наверное, Эва просто надумала себе многое. Не было смысла вмешиваться в сюжет, ведь ничего страшного не происходило. Погодные явления никак не сказывались на ней, как и странная болезнь. Риэль все еще была неизвестной служанкой, а Адалисия укрепляла позиции в аристократическом обществе и дворце. Может, не так все и плохо.
Эва поняла, что расслабилась, когда ночью проснулась от криков. Накинув халат, она осторожно выглянула из комнаты и увидела слуг, которые носили тазы с водой, баночки с лекарствами и полотенца. Причина, по которой поместье стояло на ушах, а слуги казались неестественно бледными, выяснилась быстро.
У Мари вновь поднялась температура. Она лежала на огромной кровати, скрючившись и кашляла. На подушке, влажной от пота, оставалась слюна, смешанная с кровью.
Графиня громко плакала, пока бледный граф кричал и требовал срочно привести врача. Эва стояла в дверях и не могла поверить в то, что видела. Дрожащей рукой убрала волосы с лица и посмотрела на взволнованную Лукрецию. В ночной сорочке и платье на плечах, она не заплела косички, стояла неподалеку и смотрела со страхом.