Злодейка в деле
Шрифт:
Хан запрокидывает голову, хрипло, с присвистом дышит, с трудом глотая воздух.
Ему бы целителя… Но при мне в свите целителей нет. Да и при всём моём уважении к этому человеку, он враг, которого я боюсь оставлять в живых. Опять же, его методы… Императрица влюбилась в этого уже отнюдь не молодого властного мужчину или он взял её силой? А другие жертвы, среди которых должна была быть и я?
— Она светится, — с трудом, теряя окончания, произносит шаман.
Не совсем понимаю, что он имеет в виду. Он видит, что моё упоминание богини не пустое?
— Доверить судьбу степи дочери
— Мне нужен артефакт. Корона Степи. Ты ведь создал корону?
— С-с-с.
Ящерка опережает хана, вытаскивает из шатра сундучок или скорее крупный ларец, бросает, переворачивает, и на землю выпадает простенький ободок с тремя грубо сделанными зубьями.
— Да, она, — кивает хан. Ему на глазах плохеет и он, чувствуя, что это его последние минуты, торопится. — Дайте мне, поднимите меня, — хан переводит взгляд на Олиса. — Сын, подойди.
— Сын?! — поражённо охает Олис.
— Сын, — усмехается хан.
Я смотрю на парня с искренним сочувствием. Его мир только что перевернулся вверх тормашками, и перевернулся с моей подачи. Вины я за собой не чувствую — тайна не моя, и не мне её раскрывать.
— Кресси? — Олис оборачивается в поисках поддержки, но по моим глазам понимает, что хан не лжёт. — Ты знала!
Он снова поворачивается к хану.
Времени нет.
Ящерка уже выплюнула корону хану в руки, и тот с неожиданной ловкостью её поймал, вцепился в ободок до побелевших костяшек. Кажется, металл рассёк кожу на ладони, потому что закапала свежая кровь. Хан не обращает внимания. Феликс, подхватив его подмышки, резко поднимает. Сам хан стоять не способен и повисает в руках Феликса. На долю мига он отключается, но корону не теряет.
— Давай же, сын.
Олис взял эмоции под контроль, он опускается на одно колено, прижимает ладонь к груди, чуть опускает голову. Как вассал перед сюзереном. Но нет, он не вассал. Преемник, наследник.
Великий хан с неимоверным трудом удерживает простенькую корону. Как всегда внезапно моё зрение перестраивается, и я начинаю видеть больше. Корона артефакт, и неказистая лишь внешне. Скорее всего её сделал кузнец, привычный к грубой работе, но никак не ювелир. В сплав добавили растёртые в порошок энергетические камни, и добавили щедро. Я не разбираюсь в артефакторике настолько, чтобы определить второй компонент, но мне это и не нужно, я вижу, что порошок и вторая добавка образуют почти монолитную структуру — идеальная основа для по-настоящему мощного артефакта.
Легенды гласят, что регалии были переданы нашему роду самой Рейзан Судьбоносной. Отчасти я верю. Ни современные, ни древние мастера не могли бы создать артефакт, даже отдалённо похожий на Книгу судьбы. Но в Малой сокровищнице хранятся и другие артефакты. Та же маска Безликих мощнейшая, древняя, но явно рукотворная.
Однажды столь же мощной может стать корона хана. От неё уже тянутся многочисленные поводки магических клятв.
— Кровь от крови моей…
Великий хан одновременно и признаёт Олиса своим не просто сыном, а своим наследником, и передаёт ему корону. Фактически, коронует. Просто, в отношении степи, не признающей наследственной передачи власти так
Одна из самых толстых нитей тянется к Старшему шаману, а от него разбегаются ниточки потоньше. Небольшое усилие, и я вижу на их концах шаманов круга, учеников. Одна из связок нехорошо пульсирует. Словно через резиновый шланг протаскивают шарики большего диаметра, и в месте, где они поднимаются, резина растягивается. Только к старику бегут отнюдь не шарики. И выглядит старик заметно лучше. Да он прямо сейчас тянет чьи-то жизненные силы, убивает, чтобы залатать свои раны, поправиться и встать полным энергии.
Старший шаман встречает мой взгляд, растягивает губы в улыбке:
— Это наши дела, — его шёпот едва различим. — Ученик знал, на что шёл, и был готов отдать свою жизнь мне.
Шаман опаснее, чем я предполагала.
— С-с? — спрашивает ящерка. Шаман ей на один зуб.
— Не спеши, принцесса. Я тебе нужен.
— Зачем бы?
— Я понял, что ты задумала. Не скрою, план Великого хана нравился мне больше, но я научен довольствоваться малым. Я хочу того же, что ты собираешься дать детям степей — будущее. Расспроси обо мне, принцесса. Я был волком-одиночкой, свободолюбивым гордецом, но ради будущего я добровольно стал сторожевым псом на поводке. Великому хану Олису потребуются степняки, на которых он сможет опереться. Я один из них. Я полезный.
Не лжёт…
Или лжёт настолько ловко, что обманывает мои способности.
— Ты можешь исцелить…
— Корона передана, принцесса. Отныне у старого пса новый хозяин. Хозяина, отдавшего поводок, я исцелить не могу. Раньше мог. Но зачем? Хан, проигравший битву, должен умереть.
Я бросаю взгляд в сторону. Хан возложил корону на голову Олиса, кровью то ли испачкал, то ли нанёс на лоб не знакомый мне знак. Феликс положил хана обратно на землю, а Олис поднялся и теперь возвышается над отцом. А бывший Великий хан хрипит. Лицо сереет.
Получается, его жизнь поддерживал Старый шаман? Больше поддержки не будет…
Ухитрившись расслышать наш разговор, хан, глядя на Олиса, произносит вполне внятно:
— Сын, он надёжный пёс.
Олис сжимает кулаки и бессильно выдыхает:
— Ненавижу.
— Отныне судьба детей степи в твоих руках. Сын.
Хан растягивает губы в усмешке. Несколько секунд он смотрит на Олиса. Его глаза закатываются, воздух со свистом выходит из груди. Владыка степи скончался…
Я молчу, отдаю дань выдающемуся человеку. Мы все молчим. Даже ящеры не шипят. Первым заговаривает Олис:
— Ненавижу…, — но при этом склоняется и закрывает хану глаза.
Олис отступает на шаг.
— Шаман, тебе знакомо бальзамирование? В степи слишком жарко, — тихо спрашиваю я, но Олис слышит, вскидывается:
— Разве недостаточно просто похоронить?
Им опять владеют эмоции.
Я пожимаю плечами. Уверена, Олис понимает не хуже меня, что торжественные похороны, как бы цинично это ни звучало, нужны прежде всего для него самого, нужны, чтобы собрать вместе ханов мелких и крупных племён, утвердить над ними свою власть, показать себя как преемника, укрепиться в статусе нового Великого хана. Но все эти разумные мысли будут позже.