Злодейский путь!.. Том 3 и Том 4
Шрифт:
— Барышня Риту, — позвал Ал.
Он протянул к ней руку, но Шен перехватил ее.
— Похоже на сомнамбулизм, — произнес он. — Лучше нам не пытаться будить ее в таком состоянии.
Ал не понял значение того слова, что использовал учитель, но больше не тревожил мерное продвижение Риту и воззрился на Шена в ожидании дальнейших указаний.
— Пойдем за ней, — решил тот.
Они пропустили девушку вперед и медленно пошли следом в ее темпе. Луна клонилась низко к горизонту, бросая на темные галереи резкие косые лучи.
— Учитель, в
— Не знаю, — отмахнулся Шен. — Просто идем следом.
Он предполагал, что в состоянии сомнамбулизма Риту может отправиться на кухню или в ту ее тайную комнату, но вот прошло минут десять, и он удивленно узнал укрытую сухой лозой галерею. Они остановились перед комнатой с белой дверью.
Риту просто стояла перед ней, не пыталась дернуть за ручку, толкнуть или еще как-то взаимодействовать с дверью. Казалось, она чего-то ожидает.
Прошло пять минут, ничего не менялось, Шен и Ал продолжали взирать на девушку. А затем Риту развернулась и медленно пошла назад.
Еще около получаса они следовали за ней, пока девушка не вернулась в свою комнату и не забралась в постель. Шен поправил ее одеяло и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
«Что это было?» — озадаченно призадумался он.
Ал стоял напротив и спокойно взирал на учителя.
— Я устал, — вздохнув, сообщил Шен.
Ситуация с Риту его на время взбодрила, дав крови небольшой всплеск адреналина, но сейчас уже все прошло и он чувствовал себя вдвойне уставшим. Ал вновь взял его под руку и помог добраться до Зимнего павильона.
— Иди спать, — произнес Шен, остановившись перед своей комнатой. — И… спасибо за сегодня.
Ал молча ему поклонился.
Следующий день начался для старейшины Проклятого пика ближе к полудню, и, лишь открыв глаза, Шен сразу же понял, что настроение у него неважное. И причину столь скверного настроения тоже тут же осознал. Белобрысую причину, которая все никак не выходила у него из головы, несмотря на то что у него было достаточно много тем, о которых следовало подумать, не отвлекаясь на старейшину пика Славы! Шен встал с кровати и оделся, предпочтя черно-фиолетовый наряд подстать настроению.
На сей раз «хлопотливая служанка» Аннис притащила ему целый поднос еды.
— Что это такое? — спросил Шен, выйдя из своей комнаты и увидев это многообразие вместо ожидаемого чая.
— Тетушка Ци, кухарка, обратила внимание на ваш нездоровый цвет лица и то, что вы практически ничего не едите, и наказала мне отнести это вам, — ничуть не раскаиваясь ответила Аннис.
— В самом деле? Ни с того ни с сего озаботилась моим питанием?
— Она еще ворчала, что, пока готовит для этого дома, не допустит, чтобы кто-то из домочадцев выглядел так, будто его неделями морят голодом.
Шен подумал, что уж слишком Аннис осмелела в последнее время.
— Ну и, возможно, мы с братцем Алом несколько раз обмолвились о вашем неважном здоровье, пока обедали на кухне… — отвернувшись и с превеликим интересом рассматривая сухие
«Мелкие проходимцы!» ??????????????????????????
И все-таки было бы глупо начинать ругаться по этому поводу. Шен вздохнул и сел за каменный столик, стоящий в саду белых камней. Аннис поставила поднос перед ним.
Выпив чай и вкусив несколько блюд, Шен осознал, что все сильнее злится на Муана. Нет, ему так сложно было хотя бы попрощаться с ним тогда в ордене, чтобы Шен сейчас не переживал, все ли с ним в порядке? Что за дела столь неотложные не дали ему ни минутки для встречи?
Сколько будет идти письмо до ордена? Шен понял, что готов уже сдаться и написать, не взирая на мнимую гордость, просто для своего успокоения.
Сидит там на своем пике небось и бумажки перекладывает! А ему просто приснился один единственный сон, и он теперь места себе не находит. Это так глупо! Ведь очевидно, что из-за их связи Шен почувствовал бы, если б с Муаном что-то случилось.
Но он хотел получить от него хоть какой-то ответ. Просто… Может, он что-то не так сказал или сделал? Шен уже в который раз в подробностях вспоминал их последнюю встречу и не мог припомнить ничего, на что можно было обидеться прославленному старейшине пика Славы. Тогда какого, мать его, черта?!
Ему искренне хотелось убедить себя, что он совершенно не переживает по этому поводу. И несколько дней это в принципе удавалось. Но стоило прекращать врать себе, очевидно, что его настроение ухудшается с каждым днем из-за гнетущих сомнений. В поместье и так происходит черт знает что, но более половины его мыслей занимает молчание Муана! Какой абсурд! Может, если бы не эта бессовестная зараза, он бы сконцентрировался на деле и уже давно распутал клубок недомолвок семейки Шуэра!
— Учитель, вас что-то тревожит? — спросила наблюдательная Аннис.
— Да… просто подумал кое о чем… Аннис, ты видела старейшину Муана накануне нашего выезда в столицу?
Он не думал, что ученица сможет хоть как-то ему помочь, но та его удивила:
— Да. Мастер Муан сказал мне, что мы завтра выдвигаемся в столицу.
— Так это он тебе сообщил?
Шен помолчал, размышляя над этой ситуацией.
— Он сказал «мы»?
— Да, я думала, что он поедет с нами. Но, когда с утра его не было, я решила, что неправильно поняла.
От этих новостей Шену стало только тревожнее. Он с трудом сдержался, чтобы не двинуть по столу кулаком.
Стараясь не думать о том, на что он никак не может повлиять, Шен открыл огрызок дневника Рурет, который забрал тогда с собой. К его вящему сожалению, прочитать можно было лишь пару предложений, написанных у самого корешка. В основном все место занимали рисунки и схемы печатей, но была ближе к концу одна фраза, которая его беспокоила.
«У этой тени девять хвостов».
Это не то, что можно было счесть за совпадение. Во всяком случае, он не мог позволить себе поступить столь беспечно.