Злодейский путь!.. Том 7 и Том 8

Моргот Эл

Шен забавно захлопал ресницами, его лицо приобрело ошарашенное выражение.

— И только-то? А я ведь думал, что Шен и в самом деле когда-то жестоко с ним обошелся!

— На словах Шен жестоко обходился с ним при каждой встрече…

Шен возмущенно фыркнул. Какая глупость!

Впрочем, некоторые люди действительно способны раздуть из мухи слона.

— А как тебя зовут? — внезапно спросил Муан.

— Да, как вас зовут? — поддакнул, встрепенувшись, Ал.

Шен отчего-то ощутил напряжение. Все эти расспросы «про него настоящего» приближали его к мысли, что «тогда» он

был настоящим, а «сейчас» нет. Они даже время использовали настоящее. Не «звали», а «зовут».

— Разве это имеет значение? То, как меня звали, как я выглядел? Это все в прошлом, разве нет?

Ал тут же закивал, но вот Муан не смог так легко согласиться. Он пьяно потянулся через стол и ткнул пальцем в уголок губ Шена с правой стороны лица.

«У тебя была родинка. Вот здесь. Несмотря на то, что ты был весь покрыт кровью, я заметил. Мне ведь не показалось, да?»

Шен тупо уставился на него, не сбивая руку, пальцем уткнувшуюся в лицо. Он смотрел на Муана какое-то время, а затем отстранился, в ужасе прикрыв рот ладонью.

— О нет, если так оно и есть — то это просто ужасно!

Старейшина пика Славы недоуменно нахмурился, а Ал проницательно прищурился (его мимика стала ярче из-за выпитого алкоголя).

— Неужели из-за того яда я теперь не могу опьянеть?! — с ужасом предположил Шен. — Поглядите на себя: вы ведь уже в кондиции! А я вообще не ощущаю разницы!

Муан оперся о стол и пристально уставился на Шена.

— Сочувствую! — с придыханием определил он и мысленно добавил:

«Можешь опьянеть через мои ощущения».

Шен ослабил контроль и подался навстречу связи, серебряной линией протянувшейся между ними двумя. По телу разливалось тепло, а ощущение легкого опьянения закружило голову.

— Выпей еще! — потянувшись за кувшином и заново наполнив стакан Муана, предложил Шен.

Прославленный мечник хмыкнул и залпом осушил стакан. Шен тут же наполнил его снова.

Опершись локтями о стол, Муан уставился на него, положив подбородок на ладони.

«Твои волосы были короткими. И сам ты казался поменьше».

Шен залился краской.

«Я не был тщедушным, ясно? И рост у меня был вполне стандартным!»

«И все же чуть-чуть поменьше». — Муан вытянул вперед руки, опуская ладони друг к другу то вертикально, то горизонтально, словно пытаясь наглядно показать, что Шен был пониже и поменьше в плечах.

Тот словно хищный тушканчик сверкнул на него глазами.

Муан, прочувствовавший этот предостерегающий взгляд, чуть не подавился слюной.

Шен все еще пытался сделать воинственно-угрожающий вид, когда услышал громкое сопение, превратившееся во всхрап. Повернувшись в сторону Ала, старейшина пика Черного лотоса увидел, что тот мирно спит, уронив голову на скрещенные руки. Все же умение пить никогда не было его сильной стороной. Впрочем, совесть за то, что напоил подростка, Шена совсем не мучила.

Шен сосредоточился, постаравшись отрешиться от опьянения Муана.

— Нужно отнести его в кровать.

Муан одарил спящего Ала долгим взглядом.

— Кинь у двери, — предложил он.

Шен неодобрительно покачал головой.

— Я что, зря за тахтой ходил?

— Зала Глубинной тьмы отсюда

ближе, — продолжал рассыпаться в идеях Муан. — Я тебе помогу донести.

Шен тяжко вздохнул.

— Ладно, я быстро. Подожди меня здесь.

— Куда пойдешь? — на всякий случай уточнил Муан, наблюдая, как Шен тянет Ала на себя, взваливая на спину.

— В его комнату.

— «Его комнату», — передразнил Муан, скривившись.

— Тебе точно почти тридцать девять? А то больше похоже, что девять.

Муан хмыкнул, нетвердо перебрался на диван и уселся, скрестив руки на груди.

— Подожду здесь, — сообщил он.

Шен кивнул и быстрым шагом, пока Ал не успел напускать слюней на его плечо, направился к выделенной тому комнате.

Внутри он откинул с кровати покрывало и одеяло, расчихавшись от поднявшейся волны пыли, ссадил Ала на кровать, затем аккуратно уложил и накинул сверху одеяло. Подумав немного, раздраженно фыркнул, но все же вновь наклонился и поправил одеяло, подоткнув со всех сторон. В комнате сыровато, и, хоть одеяло и казалось теплым, Шен решил, что позже нужно будет отыскать для Ала жаровню.

— Учитель… — пробормотал парень, поворачиваясь во сне и сладко причмокивая.

Шен с усталостью и теплотой посмотрел на него и тяжко вздохнул. Воспоминания о том разговоре боролись в его голове с желанием забыть его как страшный сон и верить, что еще не все потеряно. Что ОН САМ в состоянии еще что-то изменить.

Старейшина пика Черного лотоса вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

На самом деле, если бы он пересказал Муану весь их диалог с Алом у реки, вряд ли мечник отреагировал бы так спокойно. Он бы точно назвал Шена полным идиотом, если после всего этого он вновь пытается первым идти навстречу. Но Шен не хотел заканчивать все вот так.

Так ли он желал удержать самого Ала? Или просто не хотел отказываться от той мечты, в которой называет себя учителем и полноправным главой пика Черного лотоса. В которой спустя много лет ждет своих лучших учеников в гости — Ала и Аннис, теперь уже легендарных героев. В которой они с Муаном…

Но может ли Ал на самом деле остаться с ним простым учеником? Если бы все шло по оригиналу новеллы, Ал бы сейчас ушел из ордена, отправился навстречу подвигам и приключениям. Но для Шена он все еще был мальчишкой, которого боязно отпускать из дома на ночь глядя. Да, он не может умереть, но боль и отчаяние он чувствует. Оставить его здесь, в безопасном ордене, хотя бы пока вопрос с Демнамеласом и Глубинной тьмой как-то не урегулируется. Разве так уж неправильно?

Потом… когда все закончится, потом пускай ступает вершить свои подвиги. Но только расстанутся они с добрыми напутствиями, а не на той ноте, на которой распрощались у реки. Он ведь знает Ала. Если бы он ничего не сделал, не сделал этот шаг навстречу несмотря на все, что тот ему наговорил, этот парень не смог бы спать спокойно. Несмотря на его статус главного героя, как личность он еще такой… несформировавшийся. У него вечные проблемы со скачущей самооценкой и самоопределением. Если бы все закончилось на той фразе, что Шен больше не его учитель, насколько сильно он мог бы оступиться?