Злодейский путь!.. Том 9

Моргот Эл

— Цветок… — начал Шен, но горло сжал спазм. Пришлось сглотнуть, чтобы продолжить. Решительно не давая себе передумать, он сообщил: — Цветок погиб.

И, так как компания «гостей» приближалась, он, отстранившись, поднялся на ноги и, резко отвернувшись, зашагал к ним навстречу, на ходу отряхивая одежу. С лицом, полным недоумения, Муан смотрел ему вслед.

Шен уже приветствовал своих деточек, когда Муан, посмотрев на землю, наконец понял, что тот имел в виду. Тот самый цветок, который он подарил Шену. Тот самый, к которому старейшина пика Черного лотоса удивительным образом так

привязался. Тот самый, что выжил рядом с Глубинной тьмой. Кустик, если быть точнее. Тот, что вырос из веточки, что Муан сорвал на поляне духов. Сейчас было забавно вспомнить того себя. Шен тогда раздражал, но что-то в нем не давало отмахнуться и просто выкинуть его из головы. Уже тогда он притягивал его взгляд. И его сердце, должно быть, тоже.

И этот кустик, переживший столько невзгод, погиб? Муан еще раз посмотрел на землю. Он видел сухие бутоны и обломанные веточки, и все же не мог поверить, что это живучее создание способно погибнуть так просто.

Волчара бросилась на него в затяжном прыжке, но Шен ловко увернулся. Взвизгнув, когда добыча проскочила мимо пасти, Волчара развернулась и бросилась за Шеном, восторженно подпрыгивая всеми четырьмя лапами, словно большой пушистый попрыгунчик. Шен позволил ее холодному носу ткнуться в его ладонь.

Ощутив внезапный прилив нежности, он присел на корточки и обнял ее. Волчара, не рассчитывающая на такой поворот, сперва замерла, а затем вдвое быстрее завиляла хвостом и, вывернув длинную морду, стала вылизывать его лицо. Шену пришлось экстренно отбиваться.

— Учитель!

— Дядюшка!

Навстречу бросились Аннис и Риту и остановились перед Шеном, сияя улыбками. Отчего-то тому подумалось, что, будь у них хвосты — сейчас они столь же неистово виляли б из стороны в сторону.

Ал, идущий чуть поодаль с большой сумкой, сдержанно поклонился.

— Что ж… — начал Шен, окинув всех проницательным взглядом, — идемте в замок, выпьем чая.

Муан, поднявшись и отряхнув одежду, присоединился к ним уже у дверей черного замка.

Муан наблюдал, как Шен ведет себя тепло и приветливо. Наблюдал, отмечая, что внутри него чувства вновь сковывает лед. В который раз он порадовался наличию этой связи между ними. Если бы не она — он был бы одурачен, как и все.

Угли в жаровне были раскалены до красна. Вода в маленьком чайничке кипела, выливаясь через носик и шипя на углях. Гости и хозяин сидели вокруг низкого столика, на который была выложена груда конфет. Аннис сдерживалась: Ал рассказал ей, что случилось на самом деле, начиная с совета заклинателей и заканчивая гробницей. Она уже наорала на него, даже пару раз пнула и попыталась натравить Волчару, но все равно все еще кипела от негодования. Конечно, Ал ее друг, но, казалось, после такого Шен не должен был прощать его. Аннис не была уверена, простила бы она на его месте. Не каждый родитель простит такое предательство.

Пока Аннис раздумывала над тем, какого наказания достоин Ал, Риту, сверкнув любопытствующим взором, принялась расспрашивать дядюшку Шена про то, что он видел в гробнице. Чтобы утолить ее любопытство, Шену пришлось припомнить и кровавое озеро с белыми лотосами, и всех трех дев — стражей гробницы, и злобный дух-цветок и то, как они ходили змейкой по лесу, чтобы не потеряться. Рассказывал он красочно, и, где надо, даже добавлял экспрессии или понижал голос до зловещего шепота, и улыбался,

глядя на эмоциональную реакцию Риту, и все же Муан ощущал, что все это показное.

От духа цветка рассказ перекинулся на дух кинжала, а место действия плавно переместилось из гробницы в город Хушуэй. Шен замолчал, когда дошел до встречи с Лей, Чи Тау и Лули, и выпил остывший чай. Так как говорил он долго, никому не показалось странным, что он захотел перевести дух. Слово взял Ал, принявшись рассказывать, как он гонялся по городу за мелкой заразой Лули, а дух кинжала все пытался предложить им сделку.

— А потом, когда я, наконец, ее поймал, никому уже до этого не было дела, ведь тигр задрал травницу!

— Это был не тигр, — вставил Шен, чуть поморщившись от того, как мимоходом, без толики печали или почтения, сообщил о случившемся Ал. Он был с ней даже не знаком и естественно, что ему не было до ее жизни и смерти никакого дела.

— Да, не тигр, — согласился Ал и эмоционально продолжил: — Так вот, это все подстроил магистрат, чтобы подставить Чи Тау, который был главой шайки, защищающей тигров. Точнее, не шайки, звучит как-то по-бандитски, а… хм… Ну так вот, мы пошли в логово их банды, а затем схлестнулись с наемниками, охотящимися на тигров, и с людьми магистрата! Это он творил в городе беззаконие, ему нужны были белые тигры. Хорошо, что Шен его убил. Но обо всем по порядку…

— Его убил Ю Си, — скривив губы, поправил Шен.

Ал недоуменно уставился на него.

— Правда? А тогда… А ты кого убил?

«Хотя, по сути, его я убил тоже… Хуже, чем просто убил», — подумал Шен. От воспоминаний о минувшей ночи по плечам пробежал озноб. Или это из-за сквозняка?

— Его сына.

Ал совсем запутался.

— Почему?

И впрямь, почему? Шен уже много раз задавался этим вопросом. Он пожал плечами.

— Он раздражал.

Это был не тот ответ, который следовало давать детям. Однако Шен не смог подобрать другого.

Муан поспешил вмешаться, скорее, чтобы напомнить Шену, как все было на самом деле, чем объяснить случившееся остальным:

— Он бросил меч тебе под ноги и приказал убить кого-нибудь из нас, чтобы доказать, что ты не с нами.

Шен мгновение помолчал, постукивая пальцем по губам, а затем произнес:

— Да, так и было. Это предложение очень меня разозлило.

Ал кивнул с важным видом, словно подтвердил то, в чем ни капли не сомневался, и продолжил рассказ. Шен больше не хотел его слушать, от его трактовки событий настроение хозяина Проклятого пика лишь ухудшалось. Каким-то странным образом Шен постоянно оказывался в центре его истории: то он на суде выступает, то магистратского сынка убивает, то с контрольным бюро договаривается. Хорошо еще, что Ал ничего не знал про спасение тигренка. Но он не забыл упомянуть о секретаре, который слезно благодарил Шена за спасение его жизни.

Шен выяснил, что, как он раньше ненавидел незаслуженные обвинения в свой адрес, точно так же его раздражает незаслуженная похвала. Возможно, это даже хуже. Обвинения хотя бы не могут затронуть его совесть, ведь он знает, что они ложны. Принимать же похвалу, при этом чувствуя себя ублюдком — это было что-то новенькое и по-особенному неприятное.

Шен резко поднялся из-за стола, оборвав тем самым Ала на середине фразы.

— Уже стемнело, вам пора, — сообщил он. — Ал, проводишь девушек?