Злодейский путь!.. Том 9

Моргот Эл

Шен решил на всякий случай уточнить:

— Что последнее ты помнишь?

— Прежде чем очнулся здесь? — уточнил Рэн, принявшись нервно постукивать пяткой по полу.

Шен молча ждал ответа. Стук каблука участился, а затем резко оборвался, и Рэн произнес:

— Я хорошо помню, как мы шли по тоннелю с тобой, твоим учеником, старейшиной Муаном и старейшиной Левом. Мы спустились в какую-то комнату. Потом стало совсем темно…

Рэн надолго замолчал, и Шен уже собирался прервать тишину, когда он произнес:

— Еще свет… или

блеск… Я ощущал, как двигаюсь по узкому коридору навстречу свету, а затем этот свет объял всего меня… Но затем все вновь погрузилось в темноту.

Шен задал этот вопрос из чистого любопытства и чтобы немного отвлечь Рэна от основной цели их разговора, и не собирался развивать эту тему, но сейчас из любопытства же не смог не уточнить:

— Как ты ощущаешь свое время пребывания в темноте? Это миг? Потеря сознания? Или ты мог бы досчитать до ста тысяч? Ты осознаешь себя? Чувствуешь что-нибудь? Можешь ощутить боль или какую-то часть своего тела?

Такое обилие вопросов заставило Рэна удивиться, что несколько отвлекло его от страха, который он ощутил, вспоминая прошлое пробуждение. Впервые Шен разговаривал с ним так заинтересованно, даже приятно. Однако Рэн прекрасно осознавал сущность проклятого старейшины, чтобы понять, что для него подобная заинтересованность не сулит ничего хорошего.

Рэн вскинул голову и внимательно вгляделся в его глаза, и обхватил себя руками, словно страдая от холода.

— Так значит, я в самом деле одержим Глубинной тьмой?

Шен не успел подобрать верных слов, да Рэну и не требовалось ответа, он принял его молчание за знак согласия. Шен видел, как с его лица пропадают все краски, а глаза теряют яркость. Через несколько секунд перед ним предстал человек, словно приговоренный к казни.

— Я… Я не хочу умирать.

Глаза Шена расширились, а холодное лезвие, словно застрявшее в груди, вновь провернулось, напоминая о содеянном.

Рэн не был человеком, к которому Шен должен был испытывать хоть каплю сочувствия. И все же… Все же Шен не чувствовал себя в праве судить о нем. Как любое живое существо — он хотел жить. Как любое глупое живое существо — он совершал ошибки.

Шен вновь почувствовал подступающую к горлу тошноту и быстро, прежде чем мысли захлестнут его, прошел к кровати и вполоборота сел напротив Рэна.

— Ты ведь не поверишь, что я хочу тебе помочь, так? — резко уточнил Шен.

Рэн неуверенно посмотрел на него.

— Насколько я тебя знаю, я скорее поверю, что все происходящее — твой жестокий эксперимент, чтобы узнать, можно ли перемещать Глубинную тьму таким образом.

Шен немного опешил и тут же захотел высмеять его ответ и уточнить подробности, как все так складно вырисовывается в его голове. Как тот факт, что он сам даже не присутствовал в замке, когда Рэн попался на удочку Глубинной тьмы, соотносится в его мозгах с Шеновым «хитрым планом»? Но Шен одернул себя. С Рэна станется обвинить его во вселенском заговоре, а сейчас разговор не об этом.

—

Это не так, но разубеждать тебя я не намерен. Думаю, ты и сам способен понять, что я — единственный человек, способный тебе помочь. Я заинтересован в этом не потому, что я такой великодушный, а потому, что Глубинная тьма — это моя ответственность.

Рэн с сомнением поглядел на него, однако такая аргументация его успокоила. Удовлетворенный результатом, Шен продолжил:

— Пока ты «отсутствовал» в прошлый раз, я раздумывал над тем, как сдержать силы Глубинной тьмы, хотя бы пока не вернемся в орден.

Шен замолчал, проверяя, насколько внимательно слушает его Рэн. Тот смотрел на него, не моргая.

— И нашел способ, — продолжил Шен, улыбнувшись, и провел пальцами по охватывающему его шею ошейнику. — Он блокирует способности выше определенного уровня. Я сам его надел, чтобы ты увидел, что это безопасно. Впрочем, если бы я хотел просто от тебя избавиться — у меня был бы тысяча и один способ, как это сделать, не прибегая к таким уловкам.

Последнее он зря добавил — теперь Рэн смотрел на него с ужасом.

— Кхм… Рэн, я не пытался тебе угрожать. Я просто объясняю.

Рэн отвел взгляд и сделал глубокий судорожный вдох. Он долго молчал, но затем все же тихо, почти неслышно произнес, не глядя на Шена:

— На самом деле я знаю, что ты всегда меня щадил.

Шен удивленно изогнул бровь в немом вопросе, но Рэн продолжил, не глядя на него:

— Я имею в виду, меня всегда раздражало, как ты отмахиваешься от меня, очевидно, не считая достойным противником. Конечно, так оно и есть: я никогда не был тебе противником.

Шен опешил, не зная, что и ответить. Рэн, безусловно, был прав, но согласиться с его словами было бы чересчур грубым. Порадоваться, что старейшина пика Росного ладана наконец прозрел и осознал свое место? Похлопать его по плечу и признаться, что не ожидал от него такой проницательности?

Вряд ли хоть что-то заставит Рэна приободриться, а ничего другого просто не приходило на ум. Лучшим его решением было смолчать.

Рэн прекрасно понял, что тот хотел выразить этим молчанием, но лишь вновь протяжно вздохнул, а затем передернул плечами, будто сбрасывая с них невидимую накидку и, повернувшись, вновь уставился Шену в глаза. Взгляд его сделался решительным и непокорным. На мгновение Шен даже испугался, что сейчас Рэн снова в него плюнет. Старый добрый Рэн.

Тот сдержался и, искривив губы, с неприятием произнес:

— Значит, эта штука сдержит Глубинную тьму внутри меня, пока ты не найдешь идею получше?

— Я так полагаю.

— И я должен добровольно снять ее с тебя и надеть на собственную шею?

Шен не смог бы объяснить лучше.

Не давая себе времени для сомнений, Рэн быстро потянулся к ошейнику. Стоило его пальцам дотронуться до холодной черной поверхности, появившаяся защелка разомкнулась, и Рэн с легкостью снял ошейник.