Злое небо

Щабельник Виктория

– Пожалуйста! Не останавливайся! Только не останавливайся! – шептала я, тихонько постанывая в такт его движениям, чувствуя, как его язык начинает танец, темп которого то замедлялся, то ускорялся.

– Даже не надейся, - усмехнулся он, так уверенно, по-мужски. И мне впервые захотелось принадлежать кому-то безраздельно. Какой бы сильной я не пыталась быть, где-то там, в глубине души я ждала мужчину сильнее себя. Не для того, чтобы он ограничивал мою свободу, или управлял моей жизнью. А для того, чтобы он дал мне право быть слабой. С Дамиром мне хотелосьбыть слабой. Неужели этои

есть любовь?

Я вскрикнула, когда он довел меня до самого пика, приподняла бедра, позволяя ему сжимать мое тело, до последнего спазма. И, еще не отойдя от наслаждения, почти упустила момент, когда он переместил меня на кровати, устраивая поудобнее и пристраиваясь рядом.

– Я скучала, - призналась я, легонько касаясь губами его губ.

– Надеюсь что так, - он нахмурился, напуская на себя злобный вид, - потому что я прибежал к тебе, послав всех к черту. Пусть хоть раз разберутся без меня.

– Генерал пренебрегает своими обязанностями? – шутливо бросила я, проводя пальчиком по его груди, одновременно расстегивая рубашку.

– Угу! И тебе должно быть жутко стыдно! – освобождаясь от лишней одежды, заметил он.

– Ты прав, мне жутко стыдно. Просто неимоверно!

27

А потом он перешел в своей рабочий кабинет, и пригласил меня с собой. Мне было приятно, что он не хотел расставаться со мной после… всего. Я присела на подлокотник его кресла, млея под теплом его руки, обнимавшей меня за талию, и слушала, как генерал резко отдает распоряжения подчиненным. Его приказной тон не имел ничего общего с тем, каким голосом он говорил со мной. Один человек, две разные ипостаси. Воин и любовник. Он был слишком сильным, слишком уверенным и я не знала, не испугает ли меня однажды это обилие «слишком». Мы мало друг друга знали, и я, как бы этого не хотела, не могла остаться с ним здесь навсегда. Беда в том, что он это знал и, поэтому, у меня не было шансов выбраться отсюда.

– Что с ними будет? – в данный момент меня интересовали двое юношей, которые, обойдя систему защиты базы, смогли практически вырваться за ее пределы. Наверное, я была рада, что их задержали. Иначе как бы я смогла бы с ними встретиться и узнать все о слабых местах нашего укрытия? У меня пока не было мало мальски приличного плана, возможностей, даже шанса. Была лишь слепая уверенность в том, что надо отсюда бежать. Иначе, задержавшись в этом месте, размякнув в объятиях Дамира, я не смогу. Не смогу думать только лишь о мести, побоюсь рисковать жизнью зная, что с этой самой жизнью еще не все кончено. И цель, которой я жила так долго просто канет в небытие. Нет, мне не перехочется мстить, никогда! Просто… потеряв все, я смирилась с тем, что со мной уже никогда ничего хорошего не случится. А тут Дамир… Я растворилась в его глазах, чувствах, страсти. Я не узнавала себя, и это меня пугало.

– А ничего страшного, - добродушно улыбнулся генерал, - мои люди их немного попугают, рассадят по разным камерам, сменят систему безопасности и на том все закончится.

– И ты не станешь их наказывать? – удивилась я. Не то, чтобы мне этого хотелось, но было странно подобное великодушие.

– Профессионалы нам нужны. А парни молоды и многого не понимают. Придется им кое-что

растолковать. После этого они сами не захотят никуда бежать. Поймут, что просто некуда.

– Некуда, - повторила я тихо, но он услышал и тут же нахмурился.

– У тебя нет шансов, - резко бросил он. Его рука на моей талии как-то потяжелела, и мне стало неуютно рядом с ним.

– Ты же знаешь, что мною движет, - ответила я напрягаясь, - я ничего от тебя не скрывала… ну почти.

– Польщен этим почти, - сыронизировал он, и тут же посерьезнел, – война удел мужчин. Я не позволю тебе рисковать своей жизнью.

– Я сама распоряжаюсь собственной жизнью. И никто не может мне в этом помешать. Пойми, Дамир, я никогда не забуду и не прощу тем, кто разрушил мою жизнь, и уничтожили семью. И в каждом, кто пытается меня остановить, я вижу лишь преграду, мешающую добраться до цели.

Внезапно генерал стянул меня с подлокотника и усадил к себе на колени. Я не сопротивлялась. Просто не успела. Я даже не поняла, как он смог проделать это так быстро.

– Я не хочу тебе мешать. Но твоя жизнь для меня на первом месте. И если для того, чтобы ее сохранить, мне придется заслужить твою ненависть, я пойду на это. Я пойду на все, чтобы ты была в безопасности.

– Ты не можешь заставить меня! – возмутилась я, пытаясь встать и уйти. Этот разговор, и собственнические нотки а тоне Дамира меня возмутили. Что он себе позволяет? Я знала, где-то там, в глубине души знала, что именно так бы поступил мужчина, которому небезразлична женщина, но… Я не просила его защиты! Я слишком через многое прошла, чтобы теперь остановиться.

– Могу, - шепнул он мне на ухо, крепко сжимая в руках. - Я могу сделать все, а ты не сможет противопоставить мне ничего. Я готов к твоим слезам, мольбам, оскорблениям, ненависти. Мне плевать! Но ты должна понять, насколько далеко я готов зайти, чтобы сохранить твою жизнь.

– Их не будет, - ответила я, смотря в одну точку перед собой.

– Чего не будет? – переспросил Дамир.

– Слез и мольбы. Возможно, оскорбления и угрозы. И много, много ненависти.

– Рано или поздно, но ты поймешь, что я прав. Твоя жажда мести справедлива. Но она не стоит твоей жизни.

– А что? Что тогда стоит жизни? – вызверилась я, оставив бесполезные попытки вырваться. Слишком силен! Да и истеричкой выглядеть не хотелось.

Он лишь усмехнулся и покачал головой.

– Ты устала. Тебе нужен отдых, - мягкий тон, словно генерал разговаривал с неразумным и капризным ребенком.

– Думаешь, крепкий сон может что-то изменить? – я вздохнула. Все бесполезно. Слишком мужчина, слишком силен. Всего слишком….

– Нет. Но он восстановит твои силы… – он замолчал, а я почувствовала, как к щекам приливает жар.

Этому типу просто нравится меня смущать. Не иначе! И что я в нем нашла?

Раздумывая над этими вопросами, я возвращалась в свою камеру, отказавшись от сопровождения генерала. Мне хотелось побыть одной. А попросту, перебеситься в одиночестве. Войдя в комнату, заметила обиженный взгляд Тотошки.

– Извини, малыш, - виновато пробормотала я, - совсем тебя забросила с этой любовью.

И уже вполне нормальным тоном добавила?

– А пойдем гулять?

Судя по реакции животного, возражений он не имел.