Злом за зло (Драконоборец - dark edition)
Шрифт:
И Вилезий, и Вадильфар зашлись громогласным хохотом, надрывая животы и едва не скатываясь со стульев, а Тобиус не донес до рта кусок хлеба, поморщился и вернул его на тарелку.
— Какая восхитительно пошлая история, — раздался едва различимый бесплотный шепот.
— И не говорите, и не…
Вадильфар из Криксенгорма утер навернувшиеся от смеха слезы, шмыгнул носом, а потом с силой оттолкнулся от стола, валясь вместе с табуретом на пол, ловко перекувырнулся через голову и вскочил на ноги рядом со своей экипировкой, что лежала у стенки. Спустя миг гном замер в боевой стойке с мечом
— Кто здесь? — спокойно проговорил серый магистр. — Покажись.
Шепот не заставил себя долго упрашивать.
— Всенепременно, но сначала я должен убедиться в том, что появление мое не приведет к беде.
— Ты, это, покажись, тогда и увидим, — предложил гном, готовясь рубануть с плеча в тот же миг.
— Пожалуй, я не с того начал. Говорят, что бедность не порок.
— В таком случае я самый непорочный человек в мире, — ответил Тобиус. — Опустите оружие, господа, это наш связной.
Венец очей погас и Тобиус открыл глаза, чтобы увидеть, как рядом со столом наливается чернотой дотоле совершенно незримый человеческий силуэт. Он проявился на пергаменте мироздания как медленно расползающееся чернильное пятно, и, лишь став совершенно черным, обрел окончательную материальность. Глубокий капюшон опустился на плечи, и перед ними предстала лысая, круглая и приплюснутая, словно бледная шляпка молодого гриба, голова с маленьким лицом и невероятно мощным и длинным носом, напоминавшим клюв экзотической птицы. На носу сидели очки с круглыми черными стеклами, нижнюю часть лица обматывал длинный черно-белый шарф, а вся фигура мага ростом не превышала пяти футов[47].
— Эй, камнегрыз, это не твой ли родственник?
— Меня часто путают с гномом, но поверьте на слово, я человек. — Голос связного зазвучал совершенно иначе, чем прежде, превратившись из таинственного шепота в нелепый гундосый бубнеж.
— Мы верим. Вилезий, не тяни руку к его носу, это невежливо.
— Его нос длиннее моего! А я ведь гоблин!
— Как вы нас нашли?
— Оставил на вашем плаще свое следящее заклинание вчера ночью. Помните, вы вышли под дождь, а потом вернулись?
— Отдаю должное вашему искусству скрываться, обычные отводящие глаз чары действуют на меня слабо.
— Благодарю. Скрытность — мой хлеб.
— Не могли бы вы?..
— Всенепременно.
Короткая рука с короткими пальцами протянулась к Тобиусу и коснулась его плаща, а потом крошечное, едва заметное пятнышко, словно от капли воды, было снято с ткани и растерто до полного исчезновения.
— Тонкая работа.
— Благодарю, чар…
— Мэтр Солезамо де Верье.
— Допустим, — гундосо согласился обладатель великого носа. — Мое имя Тискрет Балеван, и
— Обстоятельства оказались сильнее нас.
— В складывающейся политической ситуации это крайне никчемное оправдание. Немедленно собирайтесь, ваше убежище находится под наблюдением третьих лиц, и мы должны бежать. С минуты на минуту мой напарник доставит сюда карету.
Какое-то мгновение королевские гвардейцы стояли неподвижно, следя за волшебником, и лишь когда он кивнул, бросились в разные углы каморки.
— Их много? Наблюдателей.
— Да, и становится больше. Думаю, готовятся идти на штурм.
— Я могу телепортироваться и забрать с собой этих двоих.
— Не можете. Особым приказом короля над столицей распростерт полог чар, блокирующих телепортацию.
— Такое возможно? Над столь обширной территорией?
— Да, если создать опорные точки по всему Парс-де-ре-Налю и приказать столичным магам следить за их поддержанием. Очень полезно против незаметной переправки шпионов, но и хлопот доставляет немало.
— Печально.
— Не хотелось бы мешать вашей беседе, месье магики, но нам было бы неплохо убраться отсюда поскорее! — пропыхтел гном, затягивая последние ремешки своих тяжелых лат.
— Здравая мысль, — кивнул коротышка, — мэтр де Верье, вы умеете постоять за себя?
— Имею представление, как это надо делать.
— Ну хоть что-то.
— Готовы? Выйдем под чарами незримости, которые я обеспечу, дождемся моего напарника, а потом улетим.
— Улетим? Мне казалось, речь шла о карете.
— Так и есть, так и есть.
Убедившись, что все готовы, коротышка достал из-под плаща короткий жезл и, поводив им по воздуху, беззвучно зачитал заклинание. Вилезий и Вадильфар не почувствовали изменений, но Тобиус видел, как их четверку укутывает темный колышущийся туман.
— Это Полог Отрицания? — спросил серый магистр.
— Он.
— Мое вам почтение.
— Благодарю. Можем выходить, но от меня, пожалуйста, не отдаляйтесь.
Вместе они выбрались на улицу, в яркий летний день, душный и пахучий, что было для Парс-де-ре-Наля обыденностью.
— А нас точно не увидят? — проворчал гном, не убиравший руки с рукояти меча. — Глупо вот так торчать посреди улицы. К тому же на меня всякая волшба никогда особо не действовала.
— Без ложной скромности доложу, — прогнусавил Тискрет Балеван, — что во всем, касающемся скрытности, моя магия стремится к превосходной степени. Сейчас нас не увидел бы и архимаг…
— Тогда почему эти крепкие парни высыпают на улицу и тычут в нашу сторону мушкетами? — безрадостно осведомился гоблин, накладывая на лук сразу две стрелы.
Из проулков на улицу Трех сестер Благочестия действительно высыпало немало людей, вооруженных пистолетами и мушкетами. Они перегородили улицу выше и ниже тайного склада и теперь слепо водили перед собой заряженным оружием.
— Они нас не видят, — уверенно произнес Балеван.
— Но раз они знают, что мы здесь, значит, кто-то нас видит. — В руке Тобиуса материализовался его посох, и волшебник приготовился к тому, что вот-вот придется вновь направить Искусство в стезю разрушения.