Злом за зло (Драконоборец - dark edition)
Шрифт:
— Бывали здесь?
— О, да. Они до сих пор мочатся на улицах?
— Национальная традиция неискоренима.
— А река все так же отвратительна?
— Порой мне кажется, что даже не-волшебник сможет пройтись по ней пешком, настолько это густое…
— Да, город не изменился за прошедшие годы. Что поделать, так устроен мир — где много людей, там много и…
— Суровой правды жизни, — согласился Тобиус.
— У меня для тебя послание от Никадима Ювелира.
— Весь внимание.
— В первую очередь скажи, ты уже был в Мистакоре?
— Не успел.
— Чем ты там занимаешься… хотя, зная твое умение влипать во все и вся, я
— А я и думать об этом забыл, — обронил серый магистр.
— Так тебя это интересует или нет?
— Через три дня в Мистакоре?
— Да. Я свяжусь с тобой позже, чтобы все уточнить.
— Спасибо, ваше могущество.
— И еще, Тобиус, — архимаг слегка помедлил, — будь осторожен.
Много лет назад молодой Тобиус, сравнительно добрый и непростительно наивный волшебник, отправился на далекий север в поисках святилища древних знаний, затерянной библиотеки, в существование которой мало кто верил. Пожалуй, именно с этого и начались его злоключения, с миссии, которая должна была стать его ледяной могилой в свирепых морозах острова Ора, где воздух оборачивался ледяными иглами прямо в легких. Там серый маг должен был и остаться. Но не остался. Свою миссию он выполнил, хотя и не идеально, не гладко, не без нареканий. Пройдя сквозь белое чистилище, он вернулся, и наградой ему стали знания, по большей части забытые иными волшебниками, а оттого еще более раритетные и полезные. Такие, например, как заклинание Равные Братья.
Он собрался еще затемно, как мог, экранировал свое временное обиталище и сплел потоки энергии, произнося нужный речитатив. По завершении заклинания напротив появился полноценный двойник, идеальный дубликат из псевдоматерии, наделенный всеми знаниями и возможностями оригинала, а также осознанием собственной вторичности. При этом половина всей магической силы Тобиуса перешла к его творению.
— Дай угадаю, наряжаться в вонючие тряпки придется мне, а в Аметистовый университет отправишься ты.
— Ахоговски верно, — кивнул настоящий Тобиус, накидывая на плечи плащ Никадима и поправляя на плече сумку. — Но в качестве компенсации я даже вплел в тебя автономное ядро гурханы[54].
— Не ври. Ты давно хотел попробовать применить этот старый прием, но только сейчас преуспел. Мне провести испытания?
— Если сможешь. Только не дестабилизируй его, иначе развоплотишься.
— Знаю, знаю.
— И постарайся не выдать нас.
— Как бы у меня получилось провалиться, если мы с тобой — почти одно и то же?
Тобиус вышел в густые сумерки двора-колодца, где было свежо и довольно холодно, ибо солнцу еще не скоро предстояло заглянуть внутрь. Сосредоточившись, он оторвал свое тело от земли и осторожно поднял на крышу, а оттуда так же осторожно спустился в пустой проулок. Очень рано отправляться в путь было правильным решением — у мага оказалось достаточно времени, чтобы пропетлять по оживающей после краткого предутреннего оцепенения столице. В Парс-де-ре-Нале имелось достаточно веселых улиц, которые не спали даже в ночную пору, а многие гильдии и цеха продолжали работу, так что можно было сказать, что этот огромный город никогда не спал
Между столицей и Мистакором ходили регулярные омнибусы нескольких перевозочных компаний, часть коих принадлежала не людям, а гоблинам и гномам. Как известно, два этих народа отличались крайней степенью нелюбви друг к другу, и соперничество их во всех плоскостях соприкосновения культур отчаянно бросалось в глаза. Вот и на отправной станции под стенами города это было видно. Зеленокожие старательно придавали своим транспортам шик, покрывая их древесину искусной резьбой, лаком и краской, забирали окна разноцветным стеклом и обустраивали салоны с повышенным удобством. Бородачи же, хоть и могли посостязаться в создании украшений, предпочитали давить на то, в чем всегда обходили своих вечных оппонентов, — они пользовались надежностью своих изделий и знанием наук: гномские омнибусы ходили не на лошадиной тяге, а на паровой, влекомые вперед большими уродливыми тягачами, шипящими и плюющимися паром. Такая поездка не превосходила комфортабельное путешествие с гоблинами по скорости, но являлась настоящим аттракционом — ведь хотя с паровой машиной люди восточного Вестеррайха уже немного познакомились, транспорт, созданный с ее участием, все еще был великой диковинкой.
Выбрав обычный омнибус с обычными лошадьми, обычным человеком в возницах, маг поднялся на второй этаж и уселся в самом конце. Когда транспорт заполнился, в основном торговцами, любопытными путешественниками, а также несколькими волшебниками, омнибус дернулся и выполз на северный тракт. Дороги вокруг архаддирской столицы были почти идеальными, поднятыми относительно общего уровня почв и построенными на века. К их прокладке некогда даже прилагали силы наемные инженеры все тех же гномов, выписанные из Кхазунгора.
Поскольку даже по отличной дороге омнибус не мог преодолевать больше тридцати лиг за час, укутавшийся в серый плащ волшебник позволил себе погрузиться в медитативное состояние. Часть его разума отдыхала, в то время как другая сонно следила за всем вокруг. Это происходило довольно долго, могучие тяжеловозы тянули омнибус на северо-восток сначала по пригородам, а затем и мимо обширных ухоженных полей и богатых ферм. Чем дальше от столицы, тем свободнее становился пейзаж, и со временем тракт устремился в луга и холмы. Красивый, но слишком однообразный вид быстро надоедал, пассажиры отвлекались на свои дела, но через полтора часа пути в обоих салонах вновь воцарилось оживление, когда возле тракта показалась первая охранная башня — торчавший прямо из земли восьмидесятифутовый[55] кристалл красно-фиолетового цвета.
Наряду с Хрустальной Аркой, что в Бреонике, Мистакор, Аметистовый университет по праву считался одной из старейших магических твердынь Вестеррайха. Упоминания о нем проскальзывали еще в летописях времен Эпохи Темных Метаний, когда крепость из вечного кварца — а никак не из обычного аметиста — была воздвигнута с помощью магии созидания и должным образом укреплена. Впоследствии ей пришлось пережить конец Второй Войны Магов, приход Сароса Грогана, долгие века пустовать, пока волшебники подвергались гонениям, и вновь возродиться, когда им позволили вернуться в империю. Мистакор пережил новый рассвет магии и Возмездие Далии, после чего сто лет оставался опорой волшебников, сражавшихся с амлотианами в Войнах Веры. В начале Этой Эпохи Мистакор стал тем, чем являлся и поныне, — городом-университетом, одной из новых магических школ.