Злополучная лошадь
Шрифт:
Этот рассказ Константина Павловича я вспомнил, когда снимал фильм «Гори» гори» моя звезда». В фильме есть персонаж — художник. Он разрисовывает радугами яблоки на погибшей яблоне. И художник этот» молчаливый талант» погибший в круговерти гражданской войны» и сцена с яблоней были моим поклоном умершему учителю.
Но это произошло через десять лет после нашего знакомства. А познакомились мы с Ротовым так. В журнале «Веселые картинки» я был на вторых ролях. Придумывал темы и подписи к картинкам» которые давали рисовать более умелым художникам. Подписи были незамысловатые: «Осьминог занемог — заболело восемь ног». Или: «Видно» думают селедки» что плывут по небу лодки».
Мечтою моей было получить возможность самому нарисовать
Я только что поступил во ВГИК. Сидя на лекциях по истории искусств» сочинял юмористические рисунки. Потом горстями разбрасывал по редакциям. Их печатали в газетах и журналах.
Но такое элитарное издание» как «Веселые картинки» под художественным редактированием изысканного сноба худреда Виталия Стацинского, было для меня недостижимым. Я сам это понимал. Но все-таки желание было. Точнее» комплекс неполноценности. И в преодоление этого комплекса решил сочинить что-то такое, что дало бы мне право настаивать на том, чтобы и мне дали порисовать в журнале. И вот в полутемной аудитории ВГИКа, во время показа слайдов — шедевров Эрмитажа, я настрочил «Чудо-кровать». Комикс в стихах про лентяя, который мечтает летать по свету, лежа в постели.
Журналу стихи подошли. Нехотя согласились, что я могу попробовать нарисовать сам. И вдруг я узнаю, что стихи понравились Константину Павловичу и он не прочь их проиллюстрировать. Ну, это для меня было все равно» как если бы молодому сценаристу сказали: «Ваш сценарий прочел Феллини и хочет ставить фильм с Марлоном Брандо и Джейн Фонда». Что он ответит? Что сам хочет ставить фильм с Бондарчуком и Наташей Негодой? Или обалдеет от счастья?
Я поверить не мог. Сам Ротов, который всю мою недолгую сознательную жизнь был моим любимым художником» будет иллюстрировать мои стихи!
В наше голодное и безрадостное детство не было телевизоров, и книги заменяли все радости. И одной из любимых была «Путешествие капитана Врунгеля» с картинками Ротова, которые я знал наизусть, как «Три богатыря» или «Три медведя». Были еще многолюдные картинки в довоенных «Крокодилах», которые мы разглядывали бесконечно» находя каждый раз новые подробности. Ротов был блестящим рисовальщиком. Я думаю, что в любом из лучших юмористических журналов мира он был бы лидером. А доведись ему жить в Америке, он стал бы знаменитостью не меньшей, чем Норман Рокуэлл.
Хотя я был почти мальчик, а Ротов был мэтром, он позвал меня поглядеть на рисунки в работе. Не будет ли у меня замечаний? Замечаний, конечно, не было. Но я увидел художника за работой. Рисунок он делал в полтора, два раза больше печатного воспроизведения. Рисовал сразу начисто пером по легкому карандашному наброску.
Никаких замечаний по тексту Константин Павлович не сделал. Рисунки так густо насыщены деталями, подробностями, отношениями персонажей, что текст стал небольшим дополнением, пунктиром, ведущим сюжет истории, рассказанной в картинках. Ротов стал как бы режиссером фильма, к которому я написал набросок сценария. Пожалуй, это лучше всего объясняет обаяние его рисунков. И не потому, что я как профессионал-режиссер подбираю отмычку к его секретам. Нет, рисунки Ротова наполнены живыми людьми с характерами, жизненными реакциями, естественными жестами. Ротов никогда, ни в одной мелочи не потрафляет эстетически не развитому вкусу, Его пропорции жизненны, авторское отношение к персонажам проникнуто добротой, рука легка и уверенно точна. Это подлинный художник для миллионов!
Мы договорились, что я напишу для него еще несколько стихотворных комиксов, чтобы вышла книга. Но меня уже засосало кино, а вскоре Константин Павлович умер.
Все, что Ротов вспоминал о своей лагерной жизни, было пронизано доброй иронией.
Он рассказывал, как нарисовал сатирическую картину с Гитлером и всеми фашистскими вождями,
Был рассказ про встречу с лагерным начальником, который был уволен на пенсию и приехал в Москву за покупками. Дом Ротрва выглядел весьма репрезентативно, и начальник общался с бывшим зэком заискивающе. Разговор не получился, хотя, как рассказывал Константин Павлович, майор относился к нему в лагере хорошо и даже оказывал покровительство в пределах возможного.
Как-то и не вспомнишь всех ротовских рассказов — тридцать лет с лишком прошло. В сущности, жизнь.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
— От одного я охотно бы отказался — от права на труд
«ИСКАТЕЛЬ КРЕПКИХ БРАЧНЫХ УЗ»
— Чего ты такой скучный, ведь третий раз в этом году женился…
— Понимаешь, разговорились с женой, то да се, оказывается, мы уже были в позапрошлом году женаты…
ВОПРОС ПО СУЩЕСТВУ
— Это шимпанзе. Он наш близкий родственник.
— Почему же ты не устроил его у себя на службе?
— Пожарных не встретила?
— Едут. Вон около лесочка обогнала я их.
ПРИЧУДЫ МЕСТНИЧЕСТВА
БУДНИ ОБЩЕЖИТИЯ
СКУЛЬПТУРНОЕ ПУГАЛО