Зловещие предсказания
Шрифт:
Когда мы доехали, кабина затряслась и остановилась. Оливер открыл двери и, спотыкаясь, вышел на толстый ковёр, словно страдающий от морской болезни моряк, с облегчением ступивший на твёрдую землю. Мы вышли следом. Скелет радостно вилял хвостом.
– Ко всему привыкаешь, – заметила Элени. – Но это просто спасение. Теперь намного легче передвигаться по театру. Я могу немного пройти с палкой, но эти лестницы… упасть – не встать.
Надеюсь, её не нужно понимать буквально.
Следуя за ними, мы подошли ещё к одному буфету
– Зрительный зал, – небрежно обронил Нико, словно о каком-то пустяке.
На самом деле всё было наоборот – зал поражал с первого взгляда.
Для начала он был огромен. Мы вошли сзади, и перед нами простирались вниз ряды красных, обитых плюшем кресел, нетерпеливо ожидающих зрителей.
В центре свисал огромный красный с золотом занавес, за которым эхом отражались голоса суетящихся рабочих сцены. По бокам сцену украшали деревянные панно с невероятно красивой окрашенной резьбой.
На кремовом фоне виднелись славные сцены древнегреческой мифологии, знакомые мне из книг: Икар и Дедал с восковыми крыльями, главный из богов-олимпийцев Зевс, извергающий молнии, Персефона, держащая гранат, которым Аид связал её с царством мёртвых.
Кое-где сохранились оттенки золотистой и небесно-голубой краски. По сравнению с остальным декором здесь его обновили недавно. В некоторых местах у карнизов откололись края или истёрлись спинки кресел, но панно обрело приличный вид.
Оливер благоговейно озирался вокруг. Даже Скелет удивился.
– Оливер, закрой рот, галка залетит, – поддразнила я, хотя сама обалдела не меньше.
– Никогда не был в театре, – приглушённым голосом сообщил он, словно мы стояли в соборе. – Боже мой! Это великолепно!
– Спасибо, – поблагодарила его довольная Элени. – Мама с папой трудились не покладая рук. Здание-то старое, сами понимаете. Нужен ремонт.
Я взглянула наверх. Тыльную часть зала окаймляли три возносящихся в небеса балкона. Интересно бы постоять там, под потолком, где только низкий латунный барьер не даёт тебе улететь вниз. А посредине с потолка, сверкая бесчисленными подвесками, свисала огромная люстра, равной которой я не встречала.
– В жизни не видел ничего подобного, – тем же зачарованным тоном произнёс Оливер.
Я улыбнулась и погладила кресло перед собой, мягкий, пушистый бархат. Можно сесть в него и посмотреть представление. От этой мысли по спине побежали мурашки.
– Нико, что ты говорил раньше… – начала я. – Про представление. Мы сможем увидеть леди Афину? Вряд ли у меня хватит денег на билеты…
– Они всё равно распроданы, – пожал плечами он. – Но… у нас есть ложа, для семьи. – Он показал на один из небольших балкончиков перед сценой. – Вы можете сесть там.
Вот теперь я уж точно остолбенела. Оливер толкнул меня локтем.
– Вайолет, челюсть не потеряй, – поддразнил он меня в ответ.
– Мм, ну-у, – запнулась
– Я настаиваю, – сказал Нико.
– Спасибо, – облегчённо ответила я. – Чудесно. Надеюсь, узнаем что-нибудь полезное для дела.
– Не за что, – радушно улыбнулся он.
Я сдерживала Скелета, который срочно рвался обнюхать проход. У меня были вопросы к брату с сестрой.
– А что леди Афина обычно делает на представлении? – спросила я, передавая собачий поводок Оливеру, чтобы вооружиться блокнотом и карандашом.
– А-а! – потирая ладони, оживился Нико. – Это что-то невероятное. У неё есть древний дух Ахилл, и она тайно с ним беседует. Он предсказывает будущее.
– Гм, – задумалась я.
Что-то не верилось. Духи не слишком разговорчивы, и я по опыту знала, что знаний о будущем у них нет. Как раз наоборот: они чаще вспоминают о прошлом, о своей жизни, хотя иногда наблюдают за событиями.
– Она, наверное, сильный медиум, – осторожно заметила я.
– Змея подколодная, вот она кто, – фыркнула Элени.
– Она вам не нравится? – спросил Оливер.
Элени сложила руки на груди.
– Нет. Самовлюблённая фифа. Сегодня днём запустила в Арчи тарелкой с огуречными сэндвичами. Огурцы, видите ли, не так тонко нарезаны и расстроят её космическое равновесие.
Она закатила глаза.
– Перестань, она актриса, и этим всё сказано, – добродушно заметил Нико. – И довольно успешная. Знаете, сколько хорошего она сделала для театра.
– Мне не хватает настоящих спектаклей, – вздохнула Элени. Она взглянула на нас с Оливером. – Я хочу писать пьесы. Как Шекспир.
Глаза у неё мечтательно блеснули.
– Убийства, тайны, драки, комедии, трагедии… Всё это бывает в пьесах.
– А что произошло с пьесами? – спросил Оливер.
– Сейчас у нас в программе только эти новшества, – печально сообщила она. – Очевидно, публике больше ничего не нужно. Каждый вечер на сцене леди Афина, ну если повезёт – пантомима или балет. А спектаклей настоящих не ставили давно.
– Вы написали пьесу? – зачарованно спросила я.
Я бы тоже хотела писать книги и в душе воображала, как пишу готические романы, но никогда не пробовала.
– Она написала несколько пьес, – сообщил Нико. – Блестящих, на самом деле.
– Ой, что ты, – смущённо улыбнулась она и покраснела. – Несколько недель назад я показала папе последнюю пьесу под названием «Зеркальное убийство». Мне показалось, что пьеса удалась. Он пожал плечами и сказал, что места в программе нет.
Огонёк в её глазах погас.
Мне стало её жаль. Мне ли не знать, как обидно, когда твои мечты ни во что не ставят. Но теперь в шляпе сыщика – которой нет, но ничто не мешает приобрести – я заметила, что Элени не любит леди Афину. У меня складывалось впечатление, что доверять медиуму не стоит, и вполне вероятно, что она мошенница.