Зловещий барьер. Ближайший родственник. Оса
Шрифт:
— Выпишите требование на сто галлонов шаровой пластикраски. И второе — на тридцать галлонов белой эмали для внутренних помещений. Немедленно отправьте требования на склад космопорта. Позаботьтесь также о необходимом количестве кистей и краскопультов. И чтобы все это было на борту к шести вечера. Прихватите и протирочной ветоши — сколько сможете, ее дают даром.
— Людям это не понравится, сэр, — слабо возразил Пайк.
— Ничего, прикажут — враз понравится, — пообещал Макноот. — Вид сверкающего как стеклышко корабля оказывает благотворное влияние на моральное состояние экипажа. Так гласит Устав.
А теперь ступайте и быстренько
— Есть, сэр!
Пайк развернулся и удалился в столь же мрачном настроении, что и Бэрмен.
Откинувшись на спинку кресла, Макноот бормотал что-то себе под нос. От предчувствия надвигающейся беды ныли кости. Недостача штатного имущества - дело серьезное, если только она не зафиксирована в своевременно составленном рапорте. В лучшем случае ее трактуют как несчастный случай, в худшем — как халатность. Но самое страшное — избыток. Он наводит на мысль о преднамеренном хищении казенного имущества при прямом попустительстве со стороны командира корабля.
Достаточно вспомнить недавний случай с Уильямсом, командиром тяжелого крейсера «Быстрый»: Макноот узнал об этой истории из сводки, случайно перехваченной радистами во время прохождения созвездия Волопаса. В хозяйстве Уильямса обнаружилось одиннадцать бухт проволоки для электрифицированных заграждений, тогда как по штату их должно было быть десять. Правда, на заседании военного суда удалось все-таки доказать, что лишнюю бухту не похитили со складов Адмиралтейства, чтобы в дальнейшем, как говорится на матросском жаргоне, «стравить за борт», поскольку на некоторых планетах она обладала изрядной меновой ценностью. Тём не менее Уильямсу влепили выговор, а это мало способствует продвижению по службе.
Макноот все еще предавался мрачным раздумьям, когда вернулся Пайк с толстенной пачкой инвентарных ведомостей.
— Приступим, сэр?
— А что нам еще остается? — Капитан с кряхтеньем поднялся из кресла, мысленно послав последнее «прости» дням отдыха в прекрасном городе, залитом неоновыми огнями. — Понадобится чертова прорва времени, чтобы перешерстить все хозяйство от носа до кормы. Поэтому осмотр личного имущества экипажа оставим напоследок.
Выйдя из каюты, командир направился в сторону носа; за ним уныло следовал Пайк. Когда они проходили мимо распахнутого люка главного шлюза, их заметил Горох. Он выскочил в коридор и присоединился к процессии. Предки этого крупного пса отличались скорее восторженным отношением к миру, нежели заботой о чистоте породы. Он гордо носил широкий ошейник с надписью «Горох — собственность косм. кор. „Торопыга“. Он был полноправным членом экипажа и прекрасно справлялся со своими обязанностями, которые заключались в том, чтобы не подпускать к трапу местную живность и — в редких случаях — распознавать опасность, невидимую глазу и недоступную обонянию человека.
Так эта троица и шествовала по коридору главной палубы: Макноот и Пайк с видом людей, приносящих себя в жертву служебному долгу, а за ними, вываля язык, Горох, всегда настроенный не упустить ни одной новой забавы.
Войдя в носовую рубку, Макноот плюхнулся в кресло первого пилота и взял, у Пайка ведомости.
— Тут
Он раскрыл папку и начал с первой страницы:
— К-1. Лучевой компас. Тип Д. Одна штука.
— Есть, — отозвался Пайк.
— К-2. Электронный дальномер-пеленгатор. Тип G-G. Одна штука.
— Есть.
— К-3. Гравиметры бортовые, модель Кассиш, одна пара.
— Есть.
Горох положил голову на колени Макнооту и, тихонько поскуливая, заглянул капитану в глаза. Он начал понимать, почему у этих двоих такой недовольный вид: занудная перекличка — игра совсем никудышная. Утешая пса, Макноот опустил руку, потрепал его за уши, но от дела не оторвался.
— К-187. Подушки из пенорезины для кресел пилотов. Две штуки.
— Есть.
К тому времени, когда на борт возвратился старший офицер Грегори, они уже успели добраться до крохотной рубки селекторной внутрикорабельной связи и в полумраке обшаривали углы. Гороху вся эта возня давно надоела, и он отправился искать себе более увлекательное занятие.
— М-24. Запасные громкоговорители, трехдюймовые, тип Т-2, комплект из шести штук, один.
— Есть.
Грегори заглянул в рубку и, удивленно выпучив глаза, поинтересовался:
— Что здесь происходит?
— Предстоит инспекторский смотр, — откликнулся Макноот, поглядывая на часы. — Пойдите и проверьте, доставили ли нам со склада все, что мы требовали, а если нет, то почему. Потом возвращайтесь сюда и поможете мне с инвентаризацией, а Пайка надо отпустить хоть на несколько часов.
— Выходит, все увольнения отменяются?
— Само собой. По крайней мере до тех пор, пока мы окончательно не избавимся от этого зануды. — Капитан обернулся к Пайку. — Когда будете в городе, постарайтесь отыскать и отправить на борт всех наших — кого только удастся отловить. Никакие уважительные причины не рассматриваются. И чтобы без задержек. Это приказ.
Пайк состроил несчастную мину. Грегори окинул его суровым взглядом, вышел, но тут же вернулся и доложил:
— Все заказанное прибудет со склада через двадцать минут.
Он завистливо посмотрел вслед удаляющемуся Пайку.
— М-47. Кабель внутренней связи, витой, экранированный, три катушки.
— Есть, — отозвался Грегори, мысленно проклиная себя на все лады. Дернул же его черт вернуться на борт раньше времени!
Инвентаризация продолжалась до ночи и возобновилась с рассветом. К этому времени в поте лица трудились уже три четверти экипажа, причем у всех был вид каторжников, приговоренных не за совершенные злодеяния, а лишь за преступные замыслы.
По узким коридорам приходилось передвигаться по-крабьи, бочком, чтобы ненароком не коснуться свежеокрашенных переборок — лишнее доказательство в пользу теории, согласно которой разумные обитатели Земли испытывают панический страх перед не высохшей краской; первое же пятно приводит их в отчаяние и на десять лет сокращает и без того убогую жизнь.
К концу второго дня непрерывного аврала зловещие предчувствия Макноота начали сбываться. Он заканчивал уже девятую страницу инвентарной ведомости камбузного имущества, а главный кок Жан Бланшар подтверждал наличие перечисляемых предметов. И здесь, выражаясь метафорически, они, благополучно пройдя почти две трети пути, напоролись-таки на риф и камнем пошли ко дну.