Зловещий миттельшпиль
Шрифт:
И всё это, прямо у меня на глазах, начало медленно видоизменяться. Пропадала оксидная плёнка, утраченные детали воссоздавались из ниоткуда, а сами доспехи и оружие менялись, становясь какими-то... архаичными? Щит стал «оквадрачиваться», до тех пор, пока не превратился в бронзовый прямоугольник, чуть шире моих плеч и мне по шею. Копьё стало толще, а наконечник преобразовался в листовидное шило с ребром жёсткости. Доспехи разделились и плавно «перетекли» в какую-то непонятную хрень из шести больших сегментов.
Маска превратилась из деревянной
«Неужто во времена Тесея лучше владели литьём?» — посетила меня мысль.
Но, скорее всего, причина была в том, что маска имела потенциал «обычный».
Броня и оружие, конечно... М-да...
— Порежь мне руку, достойный муж, — попросил я Михаила Михайловича.
— Я?! — отпрянул тот.
— Тогда ты, — перевёл я взгляд на Антона Борисовича. — Если я прав, то нет за тем последствий.
Смотрю на Арию, удивлённо глядящую на мой новый имидж.
— Дай мне нож, женщина, — попросил я её.
Она передала мне складной перочинный ножик, плохо пригодный даже для вскрытия конвертов, но сойдёт и он.
Вручаю ножик онемевшему Антону Борисовичу и подставляю руку, ту часть её, что не защищена бронзовым наручем.
Штатный кузнец коммуны сумел справиться с собой, перехватил нож, чуть помедлил, решаясь, после чего пырнул мою руку. Плоть сопротивлялась, ему потребовалось приложить серьёзное усилие, но всё, чего он добился — маленькая ранка с проступившей кровью...
— То превосходно! — воскликнул я. — Возрадуйтесь, соратники и женщины!
Но эксперименты прекращать я не собирался, поэтому повлёк за собой Антона Борисовича и направился в кузницу. Надо тщательно проверить сопротивление кожи и хоть приблизительно оценить качество экипировки.
Чувствую, что сделано всё из дрянной мышьяковой бронзы и мастерами, которые старались, но не могли выдать достойного качества, потому что уровень обработки элементов такой себе. В таком даже к зомби выйти стыдно...
Зато я не чувствую неудобства, будто всю жизнь ходил в такой броне и лучше просто не существует. Ахиллу, наверное, другой брони и не надо.
Но шлем... Зачем эти рога? Для чего этот плюмаж? Врагов напугать? Эх...
Захожу в кузницу и оглядываюсь в поисках подходящих инструментов.
— Чего ты хочешь, Дмитрий? — недоуменно спрашивает Пронин.
— Мне нужно замерить прочность кожи, — ответил я. — Нужны точные данные.
— Для начала — попробуй себя укусить, затем попробуй разрезать кожу бритвой, кухонным ножом и чем-нибудь из боевого оружия, — предложил кузнец. — Из пистолета в себя стрелять не советую, потому что риск слишком высок.
Разумные предложения.
Кусаю себя в предплечье, причём по-серьёзному, без шуток. Но зубы не способны даже захватить кожу, словно пытаюсь грызть металлическую болванку. Великолепно!
Бритву одолжил Антон Борисович, из тех, которые уже успел заточить.
Пытаюсь полоснуть себя,
Исследование брони показало, что она полное говно, архаичное, непрактичное, но во времена Троянской войны лучших решений не знали. Лучше в такой, чем в никакой, но в моём случае подобная броня, даже несмотря на то, что Ахилл приспособлен биться в ней, она больше помеха, нежели подспорье...
Мышьяковая бронза не сильно хуже, чем оловянная, но хуже. Удивительно: кузнецы жертвовали здоровьем, работая с таким опасным материалом, но выдавали плюс-минус приемлемого качества изделия, мало похожие на галимую кустарщину.
Снимаю с себя маску и наблюдаю за тем, как экипировка обретает прежние формы.
— Мышьяк — это токсик и абьюзер архаического периода... — произношу я, глядя на наруч из оловянной бронзы.
— Это да, — согласился Антон Борисович. — Ну что, доволен постановкой?
— Да, — улыбнулся я ему. — Растёте на глазах.
— Не надо тут мне льстить, — отмахнулся Пронин. — До уровня нормальных театров нам ещё далеко...
— Будем живы — дорастём, — усмехнулся я. — Чувствую, в будущем ещё удастся дать знаковые постановки...
/30 апреля 2022 года, г. Санкт-Петербург, ул. Карташихина/
Ох, уже начал забывать это ощущение — когда идёшь по пустынному городу как одинокий волк Маккуэйд. В кобурах обрезы, на тактикульной подвеске «Кедр», в подсумках гранаты, а в ножнах верный палаш.
Надо сходить к моему внедорожнику, оставленному у станции «Приморская». Отогнать его к Карташихина, а также перетащить пластины к бронежилету в квартиру Арии. Она легко согласилась хранить мои пожитки в помещении детской, куда, по каким-то своим внутренним причинам, старалась не заходить. Наверное, её угнетают возникающие умозрительные образы смерти этих детей в школах или детских садах. Неважно, по чему она загоняется, ведь главное — у меня теперь есть относительно надёжное место, где я буду хранить награб... ненужные другим людям ценности.
Иду по тротуару на Наличной, а тут опять реактивный рокот.
— Мьерде... — шепчу я и перепрыгиваю через чугунную оградку, за которой есть спуск в паркинг.
Паршивое решение, если удар придётся по самому зданию, ещё меньше шансов выжить при нахождении рядом с этим зданием. Информации о цели авиаудара у меня нет, поэтому этот новомодный жилой комплекс для укрытия не хуже остальных зданий.
Скрываюсь в паркинге, где сразу натыкаюсь на группу обычных зомби. Эти сволочи, видимо, не сумели преодолеть оградку, поэтому вернулись обратно в паркинг.