Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
Из-за калитки робко выглянул предатель-малолетка.
Лучше бы натягивал фор-бом-брамсель с грот-стакселем.
Почему в Кронино – скука и тоска смертная, а в Пнево – бесшабашность и пофигизм?
Почему в Кронино детское присутствие незаметно, а в Пнево на каждом шагу – сопли, вопли, рев и плач?
Почему в Кронино собаки воспитанны и корректны, а в Пнево распущены донельзя?
Вопросов по садоградской этнографии у меня набралось на целую диссертацию, но тут я услышал Чапу.
Завидев
Ублюдок запомнил сервелатное угощение и, дружелюбно повизгивая, наяривал коротким хвостом.
Вот ответ, достойный чучела.
За колбасу Чапа не только встретит, как полагается воспитанной шавке. Но еще и достойно проводит.
– Явился – не запылился!
Ксюха по-настоящему была удивлена и моим неожиданным приходом, и, разумеется, презентом.
– Ой как ты не вовремя, глупыш…
Ксюха не скулила, не виляла хвостом, не претендовала на халявную колбасу.
– Думал, муж на работе.
– Дудки. Приперся с утра еле тепленький.
Ксюха оглянулась.
– А ты что – полноценный или прикидываешься?
– Есть немного, – сказал я неопределенно и отдал Чапе салями.
– Нет, зачем пришел-то?
– Ксюша, а правда болтают, что Повар – ну, этот, который четверых изуродовал, рассвирепел из-за тебя?
– Брехня на постном масле!
– А тогда чего Повар на бедолаг взъелся и начал им лица уродовать?
– По разным причинам.
Ксюха сбавила голос.
– Вот знаешь, за что садовод пострадал?
– Не там яблони посадил?
– Я серьезно.
– Все, больше не перебиваю.
– Да я как сейчас помню, с чего у них свара началась. Это все из-за мухи.
– Которая летает? – я не сдержался. – Ж-ж-ж!
– Ползает!
– Ладно, не сердись.
Ксюха оглянулась и продолжила еще тише:
– Помню, выловил в борще этот урод-садовод муху.
– Ну, он тогда еще не был уродом.
– Был, еще каким, – если не снаружи, то внутри точно. Когда его баба преставилась – земля ей пухом, добрая была женщина, – у него совсем крыша поехала. Он же в нашей столовке кормился чуть ли не каждый день. И все – борщ, борщ, борщ…
Ксюха замолчала.
Наверное, вспоминала пункты обеденного меню.
– Давай про муху.
– Я и говорю… Обнаружил, урод, в борще муху. У нас такого сроду не было!.. Вызвал Повара и такой скандалище закатил – в общем, унизил человека невиноватого.
– Почему ты так считаешь?
– Муха была не столовская… Поверь мне на слово – таких мух я в жизни не видела… Не наша муха!
– А чья?
– Я-то откуда знаю? Может, сам принес… У них там в науке какой только гадости не держат!.. Впрочем, человека не вернешь. А этот урод-садовод – гуляет!
– А чего Повар на сук-то залез?
– В
Но Ксюхин рассказ о пещерных ужасах прервал визг Чапы.
– Ах ты, шалава дорожная!
Нарисовался муж.
– Ах ты, соска проклятая!
Из листвы на меня вдруг уставилась жуткая морда, когда-то изукрашенная кулинарным маньяком.
Я лихорадочно направил объектив фотоаппарата на чудовищные шрамы.
И стал припоминать список жертв Повара.
Это явно не старший садовод.
Голос другой, совсем не похожий…
И не сантехник.
Тот скончался на операционном столе.
Значит, Ксюхин муж или дантист, или продавец велосипедов.
Получается, ликеро-водочная продавщица-то говорила правду…
– Уймись, придурок!
– Захлестну!..
– А у меня что-то для тебя, милый, есть…
Ксюха показала мужу бутылку, и полупьяный гнев улетучился.
– Угостимся?
Ксюха сунула пузырь страшиле.
– Иди разливай.
Ксюха, обернувшись, приотстала.
– Беги, глупыш!
– Твой муж дантист?
– Раньше велосипедами торговал, а сейчас – грузчиком на складе. Чтобы народ не пугать.
– Его – тоже из-за мухи?
– Ну спала я с Поваром, спала!
И Ксюха убежала к спасительным ста граммам…
Глава 4 Синяя крыша
Еще скулил Чапа, жалуясь на хозяйскую грубость и скудность доцентского салями.
Еще я не перестал мысленно сравнивать двух уродов – старшего садовода и продавца велосипедов.
А навстречу мне двигался строитель фрегатов.
Разбирающийся в такелаже и постигший рангоутные премудрости хлюпик катил на велосипеде с рифлеными маунтинбайковыми шинами.
– Привет!
– Привет, коли не шутишь.
– Дылда сказал, ты ему неинтересен в данный момент.
– Опять донес, моделист-конструктор?
Я выдал строителю фрегатов крепкий шелбан.
Предатель мужественно перенес экзекуцию.
– Дылда приказал срочно вывести вас на бабу, которую недавно поимел какой-то нездешний красавец.
– Ну так выводи!
– Видите – синяя крыша…
Строитель фрегатов вытянул руку вдоль рабицы.
– За поворотом.
– Вижу.
– Так вот там проживает одна стерва. Обязательно зайдите к ней.
– Тоже из бывших…
Я осекся, вспомнив подростковые страдания о беременной Снегурочке.
– Стерва эта звонит на все Пнево, что ей вставил такой красавец, такой красавец…
В благодарность я отправил изображение раскаявшегося в Кремль.
– Слышь, пацан, мать-то как?
– Родила, сука. Кое-как, но родила.