Злой и коварный демон Буратино. Часть II
Шрифт:
– Хорошо, достаточно! Ведите следующего! А этого бросьте для профилактики в карцер! Пусть посидит в нем до завтрашнего утра. Глядишь, ума немного наберется.
– Спасибо, сэр! – направляясь к темнице в окружении четырех солдат, выкрикивал радостный бедолага, понимая, что еще легко отделался. – Обещаю, больше такого не повторится!
– Я тоже на это рассчитываю. Ведь во второй раз мне придется вздернуть тебя рядом с врагами короля, набравшимися наглости чинить разбой в колониях Нового Света.
– Второго раза не будет! Через неделю мы снимаемся с якоря и отправляемся в Африку за живым товаром.
– Решили
– Так точно, сэр! Капитан говорит, что на них уже многие озолотились.
– Надеюсь, патент у вас имеется?
– Разумеется!
– Смотрите, к пиратам в лапы не угодите, а то сами живым товаром станете. Ха-ха-ха!
Буквально через месяц после отбытия бедолаги в дальнее плавание, закончившееся крушением его корабля вблизи скалистых берегов острова Исла де Ла Гомера, лежащего примерно в ста шестидесяти милях от Марокко, у местного егеря, занимающегося защитой охотничьих угодий высокомерного эсквайра Коллума Таббса по прозвищу "Горлица", данному ему из-за неестественно вытянутой шеи, родился пятый по счету ребенок. Поскольку это была первая девочка в семье, новоиспеченный папаша просто сиял от счастья и, посетив комнату, где проходили роды, дал супруге зарок ни при каких обстоятельствах не сдавать ее в бордель, когда она достигнет совершеннолетия.
– Полностью с тобой согласна, дорогой, – ответила измученная роженица, облизывая пересохшие губы. – Нам надо во что бы то ни стало выдать малышку замуж за достойного мужчину, и начинать поиски претендентов лучше прямо сейчас, пока их всех не разобрали.
– Логично, – закивал головой егерь. – Мне же тоже тебя посватали сразу после твоего рождения.
– Помню-помню, отец рассказывал.
– Ты ей уже придумала имя?
– Да, придумала.
– И какое?
– Элеонора… В честь моей прабабки, переехавшей сюда из Италии.
– Здорово! Будем звать ее крошка Элен.
Если бы только егерь знал, каким пророческим окажется его последнее заявление, то в жизни не употребил бы это уменьшительно-ласкательное прозвище по отношению к своей дочери. Уже на пятом году жизни у нее проявилась удивительная странность, заключающаяся в слишком медленном росте, а посему родители сочли нужным срочно послать за доктором, который наверняка мог прописать какие-нибудь пилюли, чтобы избавить несчастного ребенка от страшного недуга. Однако доктор лишь развел руками и угрюмо нахмурил брови.
– Карлик? – переспросил егерь, вжав голову в плечи.
– Я бы так не сказал. Скорее, просто маленький человек, иначе у вашей малышки была бы непропорционально большая голова с типичными для карликов чертами лица.
– Хорошо, – всхлипнула мать, бережно прикоснувшись ладонью к кучерявой головке. – А с носом как быть? Почему на нем бородавка? Мы ведь в доме ни одной живности не держим, и следовательно ей неоткуда взяться.
– Не волнуйтесь, мэм. Бородавкой тут и близко не пахнет.
– Тогда что это?
– Обычное родимое пятно.
– Такое большое?
– Да, такое большое. Родимые пятна всякие бывают. Иногда – аж на всю щеку. Так что вам еще крупно повезло.
Выпроводив доктора за дверь, мать с отцом жалостливо взглянули на дочку, пытающуюся собрать деревянную пирамидку, доставшуюся ей по наследству от старших братьев, и разошлись по своим делам: первая – отправилась хлопотать по хозяйству, а второй –
Последующие десять лет прошли для семьи егеря в полнейшем унынии и печали, поскольку видеть, во что превращается твое ненаглядное чадо, является невыносимой мукой. Но, как говорится, нет худа без добра, и если Бог что-то забирает у человека, то непременно дает ему что-то взамен. То же случилось с несчастной Элеонорой, оказавшейся, в отличие от своих братьев, обладательницей поистине зоркого глаза. Пригласив однажды дочку прогуляться с ним по лесу, отец решил ради смеха позволить ей пальнуть из пистолета по воронам. Какого же было его удивление, когда она с первого раза и без всякой подготовки вышибла пернатой твари мозги.
– Вот уж не думал, что ты у меня уродилась охотницей, – произнес озадаченный егерь, пытаясь найти средь опавшей листвы оторванную птичью голову.
– А можно мне еще пострелять? – начала упрашивать отца Элеонора, одновременно выбирая новую мишень.
– Конечно, можно.
– А мушкет укороченный купишь?
– Сегодня же попрошу Горлицу выписать из Лондона детскую модель с кремневым замком. Пусть у тебя хоть в этом будет перед остальными сверстниками преимущество.
– Спасибо, папуль!
С тех пор и до самой смерти, егерь взял за правило обходить охотничьи угодья эсквайра в сопровождении дочери, чтобы та имела возможность оттачивать меткость, наряду с умением быстро перезаряжать оружие, без которого охотнику сложно выжить в диких местах, облюбованных хищными животными. Жаль, что это продлилось недолго. Не прошло и пяти лет, как обоих родителей скосила чума, после чего жизнь Элеоноры кардинальным образом изменилась, приведя ее вначале к алтарю, а затем превратив почти на целое десятилетие в покорную жену, готовую исполнить любой каприз мужа по первому его зову, чем он с превеликим удовольствием пользовался, порой вынуждая делать ужаснейшие вещи, выходящие далеко за рамки супружеских обязанностей и больше смахивающие на отношения между господином и рабыней.
Теперь несколько слов о том, что предшествовало появлению данной напасти, свалившейся на убитую горем сироту как снег на голову. При столь существенном телесном изъяне едва ли у женщины появятся шансы сыскать себе вторую половинку. И действительно, кому охота возиться с крошечным созданием, когда вокруг полным-полно высоченных дылд, пусть и не с такими милыми мордашками? Да при таком подходе к выбору спутницы любого мужчину поднимут на смех, сочтя его за умалишенного, растратившего остатки мозгов в ходе беспробудного пьянства, или за извращенца, решившего бросить вызов церкви. Понимая все это, как никто другой, отец загодя позаботился о приданом дочери, купив ей на половину своих сбережений маленькую таверну.