Злой король
Шрифт:
— Такая же, как первые две?
Она кивает.
— Такая же. Балекин пытается льстить нашему Верховному Королю, чтобы он пришёл в его тюремную камеру. Хочет предложить какую-то сделку.
— Я уверена, что он так и сделает, — говорю я, радуясь в лишний раз, что у меня всё еще есть Двор Теней, которые всё еще прикрывают мою спину.
— Что ты будешь делать? — спрашивает она меня.
— Я пойду к принцу Балекину. Если он хочет заключить сделку с Верховным Королём, он сначала должен убедить в этом сенешаля Верховного Короля.
Уголок
— Я пойду с тобой.
Я снова смотрю на трон, смутно указывая на него.
— Нет. Оставайся здесь. Постарайся не дать Кардану попасть в беду.
— Он — ходячая проблема, — напоминает она мне, но, похоже, её не очень беспокоит собственное заявление.
Когда я направляюсь к выходу из замка, то вижу Мадока через комнату, стоящего наполовину в тени. Он наблюдал за мной своими кошачьими глазами. Он не достаточно близко ко мне, чтобы что-либо сказать, но если бы и был, я не сомневаюсь в том, что он сказал бы.
Власть гораздо легче получить, нежели удержать.
Злой король. Глава 2.
Балекин заключён в Башне Забвения, в самой северной части Инсвила, Острова Горя. Инсвил — один из трёх островов Эльфхейма, соединённый с Инсмиром и Инсмуром крупными скалами и клочками земли. Из растительности тут всего-то пару елей, изредка водятся серебристые олени и можно встретить лесного фейри. Пересечь Инсмир и Инсвил можно пешком, если вы рискнёте прыгать с камня на камень и в одиночку пересечете Молочный лес, при этом оставаясь немного сухим.
Я, не желая проходить весь этот путь, решила прокатиться.
Как сенешаль Верховного Короля, я могу распоряжаться его конюшнями. Будучи не очень хорошим всадником, я выбрала ту лошадь, которая кажется достаточно послушной, — с мягкой шерстью чёрного цвета и красиво заплетённой гривой, несомненно, волшебными узелками.
Я веду её на воздух, пока конюх гоблин приносит мне уздечку.
Затем я поворачиваюсь спиной к конюшням и направляю лошадь к Башне Забвения. Волны моря разбиваются о скалы передо мной. Запах соли щекочет нос. Инсвил — запретный остров, огромная территория которого была пустой, без зелени, — только чёрные скалы, приливы моря, а также башня, полная холодного железа.
Я привязываю лошадь к одному из чёрных металлических колец, вбитых в каменную стену башни. Лошадь нервно вздрагивает, прижимая хвост к телу. Я глажу её по морде, надеясь, что это успокоит её.
— Я не буду надолго задерживаться там, мы скоро уйдём, — говорю я, жалея, что не спросила у конюха её имя.
Я чувствую себя почти такой же напуганной, как лошадь, когда стучу в тяжёлую деревянную дверь. Большое волосатое существо открывает её. Оно одето в красивые кованые доспехи, где из щелей проглядывается белокурый мех. Очевидно, он солдат. Раньше это означало бы, что он будет относиться ко мне хорошо, боясь гнева Мадока, но теперь — абсолютную противоположность.
— Я —
Он отходит в сторону, открывая дверь, и я вхожу в тусклый коридор Башни Забвения. Мои смертные глаза очень медленно и плохо приспосабливаются к недостатку света. У меня ведь нет волшебной способности видеть в темноте. По крайней мере, я замечаю трех других охранников внутри, но вижу только нечёткие силуэты.
— Вы здесь, чтобы увидеть принца Балекина, я полагаю, — раздается голос позади.
Жутко не видеть того, с кем говоришь, а лишь очертания, но я притворяюсь, что никакого дискомфорта нет, и киваю.
— Отведи меня к нему.
— Вульсибер, — говорит голос, — отведи её.
Башня Забвения названа так потому, что она — место для заточения народца, которого монарх хочет навсегда вычеркнуть из памяти Двора. Большинство преступников были наказаны проклятиями разума, навязчивой идеей какого-то поиска или другой формой издевательств. Чтобы оказаться здесь, нужно разозлить кого-то поистине важного.
Стражи — это, в основном, солдаты, темпераменту которых такое унылое и одинокое место соответствует. Когда я смотрю на тёмные фигуры, сложно понять, к какому виду они относятся.
Ко мне подходит Вульсибер, и я узнаю в нём волосатое существо, открывшее мне дверь. Он похож на тролля — с большими выделяющимися бровями и длинными конечностями.
— Веди меня, — говорю я.
Он внимательно смотрит на меня. Не уверена, что ему больше не нравится во мне — смертная природа, положение или то, что я помешала его отдыху. Я и не спрашиваю. Просто следую за ним по каменной лестнице в темноту, где воздух был влажным, с запахом каких-то минералов. Цветение почвы висело в воздухе тяжёлой вуалью, чувствовался также запах грибов, которых я не замечала.
Я останавливаюсь, когда темнота становится слишком густой, — боюсь, что споткнусь.
— Зажги лампы, — мой голос не терпит неповиновения.
Вульсибер подходит ближе, и я чувствую его дыхание на своём лице с запахом мокрых листьев.
— А если я не сделаю этого?
Тонкий нож идеально лежит в руке, когда я достаю его из ножен. Я нажимаю на точку под его рёбрами.
— Лучше тебе не знать ответа.
— Но ты всё еще ничего не видишь, — настаивает он, будто я шутила над ним. Он совсем не напуган, как я надеялась.
— Может быть, я просто предпочитаю увидеть больше света, — говорю я, пытаясь удерживать уверенный и безразличный тон, хотя моё сердце колотится в диком ритме, а ладони начинают потеть. Если нам придётся сражаться на лестнице, лучше ударить один раз быстро и верно, потому что, вероятно, у меня будет только один шанс.
Вульсибер отходит от меня и ножа. Я слышу его тяжёлые шаги по ступенькам и начинаю считать на случай, если мне придётся следовать за ним вслепую. Но затем факел зажигается, излучая зелёный свет.