Злой среди чужих

Филимонов Олег Анатольевич

Я как-то моментально врубился, и все происходящее стало совершенно прозрачно. Ах, мать его, революсьён! Я от души матюгнулся. Имел я эти революции особо извращенным образом, вместе с доморощенными местными «ульяновыми» и «робеспьерами»! Что такое переворот в Африке мне было известно очень хорошо — гораздо лучше, чем бы хотелось, даже поучаствовать как-то довелось… Режут всех, а в первую очередь белых. Без этнических чисток никак не обойдется. Хотя такой поворот событий и снимал проблемы с убиенными нами нигерами — война все спишет, это совершенно не радовало. А то, что будет война, я не сомневался. Причем, самая страшная война — гражданская! И пальнуть в тебя могут из-за каждого куста. Любой обиженный, или просто дорвавшийся до ствола и уверенный в безнаказанности недоумок стрельнет.

А таковых, извините за правду-матку, в Африке (да и не только здесь, если честно) подавляющее большинство. Вощем, амбец!

Теперь, кстати, понятно, откуда банда взялась. Это, млять, революционеры. Недавно с пальмы, а туда же… В городе оружие достать сложно (хотя они и так неплохо где-то разжились, видать из старых запасов) — полиция, на чьей бы стороне не была, просто так не отдаст, армейских складов нет, оружейный магазин один на весь город, и его наверняка уже кто-то подмял и распотрошил. Что остается?

Вот они и решили у одинокого белого охотника, у которого стволов должно быть много, и о котором краем уха слышали, что-то стреляющее отобрать, а заодно и, совершенно ненужные этому белому угнетателю и кровопивцу, материальные ценности приватизировать. И баб его мягких и смазливых оттрахать. Обо мне в этом небольшом городке хорошо знают — фигура для этих мест видная, да и на стройку охотбазы я местных гастарбайтеров приглашал. Вот и прикатили самые сообразительные, всё хором национализировать.

— Опять негры бананы не поделили. — Выдал я плод своих размышлений. — Надо срочно сваливать из этой папуасии. Иначе под раздачу попадем. Первые ласточки уже были. Сейчас и другие бибизяны могут пожаловать.

Анри немного скривило. Причем явно не от осознания ситуации, а от моей ее интерпретации. Видать крепко ублюдочная политкорректность въелась. Ничего, скоро по выветрится. В условиях переворота, особенно в африканской стране, любые либерастические установки быстро из головы вылетают, главное, чтобы не сразу пулей, уже вместе с мозгами, вынесло…

Вот интересно, какой-нибудь помороженный правозащитник, если ему пятки поджаривать будут, тоже станет обращаться к мучителям политкорректненько, в стиле: «простите пожалуйста, но расплавленное олово с Вашего паяльника капает мне на голову»? Или все же что-то покрепче завернет, а оный паяльник попытается отобрать и кому-то куда-то засунуть? Ответ, по-моему, очевиден… Разве что с «отобрать», такому слизню ничего не светит.

— Ты что расист? — Сбив меня с умной мысли, на полном серьезе спросил Анри.

Как ребенок, право… Не понимает, что сейчас кругом не люди, а враги. Охренеть! Пытающуюся нас грохнуть подлую сволочь, надо как-то уважительно и вежливо называть? Ум за разум от такого заходит!

Никто не напомнит, как на войне противника называют? Уж точно не «друг, товарищ и брат». Воевали с «фрицами», «духами», «чехами» и так далее… А пиндосы, к слову, отважно и «политкорректно» с узкоглазыми макаками (по их классификации) бились.

Я сейчас в себе вообще-то ненависть ко всему живому накручиваю — без этого трудно выкарабкаться будет. Мы, без преувеличения, в тылу врага. В полной жопе, короче… Нам любой местный житель опасен — хрен знает, что у него в голове, а тут такая пьянка пошла… Я только за ближайшее селение спокоен. Да и то… может статься в семье не без урода. Чего угодно ожидать можно. Соответственно, держаться надо настороже.

Ну и, что Анри ответить? Сразу его дебильное мировоззрение не сломать и лень разжевывать… Да некогда, просто. Будем мозги парить, а через некоторое время сам в реалии воткнется. Если нет — ему же хуже…

— Не путай теплое с мягким компаньеро. А я вообще-то интернационалист! Со стажем… Не сомневайся. — Озвучил чистую правду я.

Точно помню, нас когда-то именно воинами-интернационалистами и называли, в Афгане… Уже под занавес, в составе, «ограниченного контингента», довелось поучаствовать. Кто бы мог подумать, что там морской спецназ потребуется, армейского, и так хватало — считай все советские бригады СпН через Афганистан прошли. Да и с водой там напряжно — на первый взгляд водоплавающим и бултыхаться негде. Однако тоже пригодились… Командование посчитало полезным и разумным обкатать

морских диверсантов в боевых условиях, благо подходящая войнушка подвернулась. Та еще обкатка получилась — война в кяризах [10] и пещерах, часть из которых оказалась затоплена, какие сами по себе, а где-то «духи» подсуетились. У армейцев с водолазной подготовкой было туго, поэтому туда шли боевые пловцы. Ну а когда подобных задач не стояло, мы воевали как обычному спецназу положено… Зря что ли в командировку приехали — повышайте квалификацию парни, заодно и Родине тут подсобите.

10

Кяризы — колодцы и водоводы, сеть подземных каналов.

Во Вьетнаме (до этого в Корее), американцы столкнулись со схожей проблемой — подземной войной, и организовали подразделения так называемых «Туннельных крыс», куда отбирали совершенно безбашенных добровольцев, а вот у нас такого не было. Наши решали вопросы кардинально, преимущественно с помощью, горючки и взрывчатки. Но иногда этого оказывалось недостаточно, тогда, на штурм, в пещеры и подземные ходы шел обычный армейский спецназ. Но сифоны и затопленные переходы становились для бойцов непреодолимой преградой. Не знаю, как справлялись с такими препятствиями американцы, может, «тюленей» своих именитых задействовали… Но вот в Афгане действительно очень к месту оказались советские водолазы-разведчики, у которых, к тому же, и с клаустрофобией было все в порядке. То есть, не может быть таких фобий у бойцов несущих боевое дежурство на подводных лодках, частенько десантирующихся через торпедные аппараты (где можно и застрять), и заточенных для войны в темных морских глубинах!

* * *

Ничего ценного на базе не осталось — все сгорело. Значит, я опять на мели и жизнь надо начинать заново. Ну, да не в первой. В последний раз я оказался в такой же… то есть гораздо худшей ситуации, когда затонула моя яхта, а я остался барахтаться чуть не посередь моря-океана на надувном плотике. Тогда выбрался, и сейчас выкручусь. Если, конечно, не напоремся где-нибудь по-глупому, но от этого никто не застрахован — кирпичи с крыш нет-нет, да и падают. На войне особенно часто… А деньги дело наживное.

Дела фирмы шли хорошо, но на счетах ничего нет — все средства я недавно вбухал в покупку самолета, от которого теперь остались одни головешки. И коллекция оружия (дорогущая, кстати) в бунгало сгорела — жалко неимоверно! Вся моя собственность на данный момент, это внедорожник «Land Rover Defender» и лодка «Зодиак» — в прицеп ее загружу. А участок земли, с уцелевшими коттеджами, здесь стоит копейки. То есть уже ничего не стоит — кому он сейчас будет нужен, в охваченной войной стране?!

Есть немного наличных, да еще Анри должен подкинуть — полностью за охоту они пока не расплатились. Так что проживу. Потом осмотрюсь и подумаю, за что браться. Можно, конечно, взять кредит, открыть фирму в другой стране и дальше сафари водить — зацепки и хорошие связи есть. Но в долги влезать неохота, а от слова «кредит», в последнее время вообще воротит, да и по второму разу то же самое начинать не тянет — не в моем это характере. Я непоседа и раздолбай, конечно хорошо подготовленный, тренированный, очень опасный и даже местами ответственный, но все же… Долго на одном месте сидеть не могу. Как уже говорилось — дела фирмы по большей части Гуля вела, а я шлялся где ни попадя в джунглях и саваннах.

Думал здесь нашел призвание, хотя чего-то и не хватало, дальних странствий наверное… но раз уж судьба так распорядилась опять буду что-то новое искать. То есть в свободное плавание… на пятом-то десятке лет. Да нормально — потяну, до камина, кресла качалки и пледа еще далеко. Ладно, все это потом… Пока, выбраться надо.

— Сейчас хороним тела. Осматриваем тут все. Берем все нужное и полезное, но небольшое…. Грузимся, и уходим к границе. — Распорядился я. — До нее миль двести, правда дороги паршивые, зато населенных пунктов почти нет, там первое время хуже всего будет. В общем, должны успеть проскочить, пока везде не полыхнуло.