Злыднев Мир. Дилогия
Шрифт:
Верховный мог часами рассказывать про устройство вселенной, или о фундаментальных принципах магической науки, знал много полезной информации о разных землях и народах на них обитавших. А заодно поделиться практическим опытом, по части предательств, изворотливости, подлых уловок, и коварства.
В чем-то он был полным антиподом Наставника. Ему нельзя было доверять. Он всегда был готов ударить в спину. Но именно этим он был интересен Малышу, ибо давал ему совершенно противоположное представление о мире, чем то, которое тот получил от Наставника. Не то что бы Малыш проникся идеями Верховного. Но……
И наконец, Малышу просто было бы одиноко и тоскливо, без
Да и сам Верховный несколько переменился. Вместе со своим всемогуществом, он потерял и изрядное количество злобы и алчности. На место которых, пришло….., (ну если бы это не был Верховный, то автор употребил бы понятие «ворчливое добродушие»).
Он хоть и не отбросил идеи когда-нибудь воткнуть нож в спину Малышу, (о чем тот естественно знал), но это как бы отодвинулось на второй, а то и третий план.
Да и вообще, когда отпала необходимость поддерживать репутацию Великого и Ужасного, когда больше не требовалось цепляться за власть, подозревать всех и вся, интриговать, уничтожать возможных или мнимых соперников……, он, через какое-то время, был вынужден признаться себе самому, что теперь дышит свободнее.
Хотя тоска по прежнему могуществу не покидала его, но в глубине души он начал робко признаваться себе, что может быть та жизнь, которую он вел последние полтысячелетия, была не настолько уж счастливая, как это ему казалось. Что можно жить и по-другому, и это тоже будет жизнь……
Да такие мысли захаживали в голову Верховному. Хоть он их и гнал. Но они нет-нет, но пролезали в его мозг.
А пока наш, некогда Великий и Ужасный, больше всего интересовался жратвой и комфортом. Он даже приставал к Малышу, что бы тот применил свое могущество, для благоустройства их жилища. Но тот отказывался. Во-первых, чтобы не баловать старого засранца, а во-вторых….., в данном случае хватало и «во-первых».
Так он и жил, деля время между поисками Наставника, и экспериментами с ЭТОЙ силой. А ЭТА, кажется начала понемногу приспосабливаться к общению с Малышом, и даже, все чаще, стала опускаться, до своеобразных сеансов связи с ним.
Малыш тоже понемногу приспосабливался к общению с подобным непомерно огромным ЭТИМ. Это уже не отнимало у него столько сил, не вызывало приступов тошноты, головной боли и панического страха. И даже когда ОНО обратилось к нему…… с просьбой, прозвучавшей скорее как приказ, или как команда дрессированной блохе, он не только не упал в обморок, (что несомненно бы произошло еще пару недель назад), но даже смог собраться и выставить встречные условия.
К его большому удивлению, эти условия были приняты без особых проблем, вероятно, (как он понял после долгих раздумий), из-за их ничтожности. И договор между жалким и ничтожным Величайшим Магом Человечества и ЭТИМ, был заключен. Так что Малышу осталось только подождать некоторое время, пока ОНО не выполнит свою часть договора.
Наконец то он получил возможность отдохнуть от своих мучительных трудов и просто дожидаться Наставника.
Быстро сказка сказывается, да не быстро дело шьется….
По Договору с ЭТИМ, (если это можно называть договором, и если с ЭТИМ, вообще можно заключать договоры), – одна из высоких договаривающихся сторон в лице Великого и Ужасного мага по кличке Малыш, (в дальнейшем просто Малыш), должна начать исполнение принятых на себя обязательств, только после того как вторая
К сожалению, Малыш, будучи не столь искушенным в переговорах с великим, необъятным и всемогущим, (в отличии от Автора, который частенько разговаривает сам с собой), – не обговорил характер и методы обеспечения вышеозначенной встречи, полностью отдав инициативу в данном деле на разумение ЭТОГО. А ЭТО, вместо того, чтобы указать место пребывания Наставника на данный момент, почему-то, (да кто их поймет, этих ЭТИХ), почему-то решило доставить искомого субъекта непосредственно к Малышу. Что и делало с неторопливостью существа, (Если ЭТО, было существом), неподвластному понятию время.
Так что проторчал наш Малыш на поле Последней Битвы, примерно так…… Ну где-то от разборок Седого с бароном, и до того момента, когда троица наших героев все-таки приехала на поле Последней Битвы,
Так что можно сказать, что долгожданная встреча почти всех Героев нашей книги, – практически состоялось.
Правда состоялась отнюдь не так, как могла бы состояться подобная встреча в финале затяжного сериала.
Никто не бросался друг другу на шею, не лил слез радости, и не демонстрировал счастливому папаше их пухлого младенца. И даже родинки на заднице, в форме схемы бомбейского метро, никто из разлученных еще в утробе матери братьев, так не сверил, поскольку в родстве наши герои вроде и не состояли, да и родинок таких у них не было.
Да они вообще поначалу и не узнали друг друга. Особенно Малыш, который вообще чувствовал людей совсем на другом уровне. Ну он конечно почувствовал приближение каких-то людей, нагло пробивающихся через поставленный им (по совету Верховного), защитный барьер. Но принял их за каких-то праздношатающихся бездельников и охотников за сокровищами, которым пришла в голову идея пошарить на месте Последней Битвы. Ему тогда даже в голову не пришло, что одним из них может быть его Наставник. Он почему-то ждал что тот, для своего появления изберет какой-нибудь более привычный, (для мага) способ перемещения, а не будет плестись, меся земную пыль и грязь, да еще и в компании с какими-то там людишками. Да и сам Наставник, вернее его аура, настолько изменилась, что Малышу было трудно опознать в этом, почти смертном человеке, своего учителя.
Зато он узнал Седого, и был несколько раздражен его появлением, поскольку не слишком то жаловал убийц и пожирателей друзей своего детства.
А вот зато Верховный, почти сразу опознал своего старого ученика, но особого радушия при этом не проявил.
– А з-з-здорово Отступник, т-т-ты все т-т-таки з-з-заявился… –. – Преспокойно заявил он человеку, который в компании друзей, внезапно заявился к их костерку. И как то странно подмигнув левым глазом, веско добавил – Оп-п-пять хоч-ч-чешь занять мое м-м-место?