Злые игры. Книга 3

Винченци Пенни

— Дедушка… — Шарлотта чувствовала, что голова у нее идет кругом. — Дедушка, я не понимаю, что… — Она замолчала. Бесполезно было пытаться убедить его в том, что картина, нарисованная Крисом Хиллом, не соответствует действительности; бесполезно, по крайней мере, до тех пор, пока у нее самой не будет более ясного представления, что же все-таки тут происходит. Иначе он опять просто нашумит на нее и заявит, что она берется рассуждать о вещах, в которых ничего не смыслит.

— Что «дедушка, что»? — сердито спросил Фред.

Он раскраснелся, и вид у него стал вдруг совсем больной. Шарлотта поняла, что на самом деле ему гораздо хуже, чем ей вначале показалось, и поспешно отступила.

— Нет… ничего. Просто я очень рада тебя видеть. Бабушка, по-моему, неплохо выглядит.

— Да. Стареет, конечно, — заметил Фред таким тоном, словно сам-то он был молодым человеком в самом расцвете лет. — Беспокоится обо всем. А сколько ты собираешься у нас пробыть? Кофе хочешь? Булочку, может быть?

— Кофе я бы с удовольствием выпила. — Шарлотта с тоской поглядела на булочки. — Спасибо.

— А как твои дела? Уже начала работать самостоятельно или еще нет? Пора уже. Ты же умная девочка. Какая же ты была дура, что устроила здесь такое, — добавил он.

— Уже самостоятельно, и много, — ответила Шарлотта. — Занимаюсь делами по разделам собственности. Сама веду массу клиентов. Мне нравится, дедушка, честное слово, нравится.

— Надеюсь, этот идиот не заваливает тебя работой сверх всякой меры. Надо сперва научиться ходить, а потом можно будет начинать бегать. Пожалуй, пора уже забирать тебя обратно, к нам сюда. А как твой брат?

— Хорошо. — Шарлотта не пыталась даже проанализировать, что она чувствует сейчас, когда перед ней забрезжила надежда снова вернуться в Нью-Йорк; ее просто охватила волна радости при одной мысли о том, что такая возможность явно существует. — Очень даже хорошо. Он в «Мортонсе», в финансовом отделе. Зарабатывает бешеные деньги. Только что купил себе «порше».

— «Порше»? Я полагал, что он стеснен в средствах, — довольно сердито проговорил Фред. — Или это твой отец ему купил? Хотя нет, судя по тому, как идут дела… — Он вдруг оборвал себя на полуслове и замолчал.

— Какие дела, дедушка, и как они идут? — переспросила Шарлотта. — Что ты хотел сказать?

— А, — поспешно ответил Фред, — не одобряю я тех отцов, которые покупают разные игрушки взрослым детям.

Шарлотта не стала ничего у него выпытывать, однако была несколько заинтригована.

— У всех маклеров «порше», — сказала она. — Это прямо их фирменный знак: «порше» и пустые бутылки из-под шампанского. Эти ребята похожи на компанию перевозбудившихся мальчишек. После какой-нибудь вечеринки. — Она почувствовала, что рассуждает почти как староста класса, и попыталась сменить тон. — Но, в общем-то, все это просто занятно. Да и для дела очень полезно.

— Не уверен, что мне нравится положение, когда мой внук помогает делать состояние Мортонам, — недовольно заметил

Фред. — По-моему, это ненормально. Если он знает дело и умеет работать, то должен работать на «Прэгерс». Надо мне будет ему об этом сказать.

— Не думаю, что он захочет переходить, — осторожно проговорила Шарлотта; она-то знала, что самым большим желанием Макса было перейти на работу в «Прэгерс». — Ему нравится у Мортонов. И, как я уже сказала, ему там очень хорошо платят.

— Деньги не главное, — заявил Фред таким тоном, как будто сам он всю жизнь работал за гроши. — А верность семье? Разве она ничего не значит?

— Да, но, дедушка, ты же сам отказался взять его в «Прэгерс», — возразила Шарлотта. — Он ведь просил. Так что это не его вина.

— Ну, тогда он еще занимался этим своим дурацким позированием, — проворчал Фред. — А теперь доказал, что на что-то способен. Он все еще ухаживает за дочкой старого папаши Мортона, да?

— Да. — Шарлотта изо всех сил старалась, чтобы слова ее не прозвучали осуждающе. Джемма ей не нравилась, Шарлотта считала ее эгоистичной, занятой только собой и легкомысленной. — Да, они почти все время вместе. А ты, кстати, откуда знаешь?

— Твой отец говорил, — ответил Фред.

— Папа?! Господи, а когда ты его видел? — спросила пораженная Шарлотта. Взаимная антипатия Александра и Фреда вошла уже в семейные легенды. Нет, что-то здесь явно происходит; и за предыдущей оговоркой Фреда тоже скрывается что-то более серьезное, чем он старается ей представить.

— В его последний приезд, — не уточняя, ответил Фред. — А ты разве не знала об этом?

— Ну, я знала, что он приезжал. Но я думала, что это… честно говоря, я понятия не имею, зачем он ездил, — запнувшись, призналась Шарлотта. — Ты ведь знаешь папу. Если он не хочет о чем-то говорить, то его не заставишь.

— И он совершенно прав. И не твое это дело, зачем он приезжал. — Фред явно чувствовал себя неудобно. — А кто это там к нам поднимается? О господи, опять Джефф. Я же вам сказал не приходить, пока я не буду готов сыграть с вами партию в гольф!

Шарлотта перехватила Джеффа Робертсона на лестнице, когда тот уже уходил.

— Как он? — спросила она.

— О'кей, — немного рассеянно улыбнулся ей врач.

— Ничего опасного?

— Нет. Если он будет правильно себя вести.

— Значит, он сможет вернуться в банк?

Врач поглядел на нее так, словно она была полная дура.

— Разумеется, нет. Или в самой минимальной степени. Поймите, у него был сердечный приступ. Не очень тяжелый, но в его возрасте любой приступ — вещь серьезная. Чудо, что он вообще смог оправиться. И прийти хотя бы в такое состояние, в каком вы его застали.

— Ах вот как, — проговорила Шарлотта. — Понимаю. — Она вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной.