Злые песни Гийома дю Вентре : Прозаический комментарий к поэтической биографии.
Шрифт:
О, если бы ты знал его, Амати,
Столетней горной ели ты б не тратил
Ты гроб ему б сосновый сколотил!
32
ПРОКАЖЕННЫЙ
Дырявый плащ, засаленная шляпа,
Круг на плече с гусиной красной лапой…
Услышав стук трещотки роковой,
В испуге сторонится даже нищий.
Нет ни ночлега в деревнях, ни пищи…
Кем заклеймен ты — Богом? Сатаной?
…Пророк ли, прокаженный ли, поэт —
Анафема! Эдикт! Вердикт!
– Эй, берегись: Вентре еще на воле!
В костер его! Злодей опасно болен:
Стихами подстрекает к мятежу!
…Гляжу на плащ с гусиной лапой красной:
И впрямь, я прокаженного опасней —
Всю Францию трещоткой разбужу!
33
В БАСТИЛИИ
Паук-судья мне паутину вьет.
В ушах не умолкает гул набата…
Молиться? Не поможет мне Распятый:
Заутра я взойду на эшафот.
Не рано ли поэту умирать?
Еще не все написано, пропето!
Хотя б еще одним блеснуть сонетом —
И больше никогда не брать пера…
Король, судья, палач и Бог — глухи.
Вчера кюре мне отпустил грехи,
Топор на площади добавит: «Атеп».
Умрет Вентре. Но и король умрет!
Его проклятьем помянет народ,
Как я при жизни поминал стихами.
34
НЕИСТРЕБИМЫЙ
Ад в панике. Лукавый зол, как пес.
Хохочут черти, грешники хохочут,
Все — вверх ногами, шум унять нет мочи:
Кто в ад сонеты дю Вентре занес?!
Псалмы забыли праведные души.
Сам Саваоф торопится на крик:
В чем дело? — Тише! Погоди, послушай
Сонет Вентре «Усердный ученик»!..
Проклятье на меня — со всех амвонов.
С молитвами и похоронным звоном
Мои стихи сжигают на костре.
Но и в раю, и даже в пекле темном
И грешники и праведники помнят
Еретика Гийома дю Вентре!
35
MORITURI TE SALUTANT [27]
Орел парит над бурею бессильной;
Не сокрушить морским валам гранит:
Так мысль моя над Смертью и Бастильей
Презрительное мужество хранит.
Ты лаврами победными увенчан:
Note27
«Обреченные на смерть приветствуют тебя» — этими словами гладиаторы приветствовали Цезаря (лат.).
В глухую ночь, под колокольный звон
Ты убивал детей и слабых женщин,
Но я тобой. Король, не побежден!
Я
Чужд Смерти страх и не нужны надежды
Ты мне смешон, с тюрьмой и топором!
Что когти филина — орлиным крыльям?
Мои сонеты ты казнить бессилен.
Дрожи, тиран, перед моим пером!
36
АГРИППЕ д’ОБИНЬЕ
Я знаю, что далек от совершенства,
На три ноги хромает мой Пегас.
Свои жемчужины, как духовенство,
У мертвецов заимствую подчас.
Когда мое перо усталым скрипом
Подхлестывает бесталанный стих,
Я утешаюсь тем, что ты, Агриппа,
Воруешь рифмы даже у живых.
Пожнешь ты лавры, нагуляешь жир…
Помрешь (дай Бог, скорей бы!) —
скажет мир:
«Писал бездарно. И подох без блеска».
Я ж кончу, видимо, под топором,
Но скажут внуки: «Молодец Гийом! —
И жил талантливо, и помер с треском!»
37
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО
Маркизе Л.
Меня любить — ведь это сущий ад:
Принять мои ошибки и сомненья,
И от самой себя не знать спасенья,
Испив моих противоречий яд…
Далекая моя, кинь трезвый взгляд
На те неповторимые мгновенья —
Опомнись! И предай меня забвенью,
Как долг твой и любовь моя велят.
Не знать друзей, терпеть и день и ночь
Тоску разлуки, зря томясь и мучась,—
Зачем тебе такая злая участь?
О как бы я желал тебе помочь,
Сказав, что мой сонет — лишь жест Пилата!
Но — я в гробу: отсюда нет возврата.
38
ЗНАКОМЫЙ ПОЧЕРК
Жонглер [28] поет «Гийома злые песни»,
«Мясник!» — мальчишки Карлу вслед кричат.
Note28
Жонглер — здесь: уличный певец, менестрель.
Не надо мне ни лавров, ни наград:
Французам я и без того известен.
Меня де Гиз живьем сожрать готов:
Над ним Париж смеется до упаду…
Не надо мне ни славы, ни венков,
Змеиный шип врагов — моя награда.
Что в почестях! — Ведь узнаёт и поп,
И нищий, и придворный остолоп
Мои стихи, как узнают походку.
Что в смерти? — Я плюю на палача:
Чтоб дю Вентре заставить замолчать,
Всей Франции заткнуть пришлось бы глотку!