Злые ветра Запада
Шрифт:
Максвелл, поскуливая, достал с заднего сиденья, превращенного в рундук, небольшой металлический ящик. Щелкнул замками, поднимая крышку. Замер, не веря происходящему, глядел на инструментарий, купленный как-то по пьянке у батальонного хирурга в Форт-Найт. Столько таскал с собой и вот, милостивый Иисус, пришлось достать с вполне определенной целью. Отпилить, мать ее, собственную ногу.
Опыт и желание жить взяли свое. Клеенка, обернутая в вощеную кожу, захрустела, раскручиваясь, и легла на сиденье, прямо под потную и грязную ступню. Носок улетел куда-то вглубь машины, Максвелл порылся
Максвелл торопливо, чуть не уронив, достал пенал с ампулами, плотно проложенными между собою корпией. Отломал головки у двух, набрал полный шприц, вогнал в вену на руке, зубами придерживая жгут. Накинул чуть ниже щиколотки, перед суставом, торопливо затянул снятый жгут. Тот лопнул, шлепнув Максвелла по щеке и резанув кончиком по глазу.
– Гребаная тварь! Пресвятая дева и сорок мучеников!
– Максвелл заплакал, одновременно ощутив действие наркотика. Стало неожиданно легко и свободно, и хорошо, что жгутов в ящике оказалось в достатке. Новый он затянул, насвистывая 'Крошку', услышанную пару недель назад в салуне Бена Кросби. И снял надоевшую, мать ее, маску. Дверь же закрылась, и фургон у него не чета другим машинам копателей, с герметизацией все о-кей. Да и курить хотелось просто адски. Так, что со жгутом-то? И тут хорошо.
Оценил результат, похвалил сам себя и взялся за пилу. Гибкая зубчатая лента чуть прогнулась, легонько загудев. Максвелл прикурил, прищурился от дыма, попавшего в глаз. И повел 'джигли' вправо.
Содержимого ампул хватило точно до конца операции, и, прижигая культю предварительно разожженной масляной лампой, Максвелл почувствовал боль. Но пришла она чуть позже, и ненадолго. Боялся он не зря, кровь притянула к нему гостя. Или гостей.
Диггер ойкнул, уставившись на проем, возникший вместо двери. Его, казалось бы, закрытой двери. Успел увидеть только смазанное движение. И умер.
Pt. 1: Fight Fire With Fire.
'Каждый имеет право на личную свободу,
неприкосновенность жилища и семьи.
Но только не во время войны'
'Новый Тестамент', ст. 'Человеки'.
Преподобный Джосайа из Тако
– Дуайт?
– Да?
– Что там делает этот полукровка?
– Может быть молится, Моррис?
– Сраный навахо.
Дуайт не ответил. Зачем? Спорить с Моррисом, ненавидящим любого 'цветного', бесполезно. Если он считает Стива навахо, то все. Лишь бы проблем не наделал им всем из-за этого. Почему Моррис считал его, Дуайта, сродни себе, он не знал.
Броневик рейнджеров, старый надежный 'кугуар', стоял у поворота. Дорогу в этих краях проторили давно, несмотря на не сдающийся и вездесущий песок со стороны Terra los Diablos. Дуайт сидел на запасной покрышке, закрепленной сбоку. Стив Альмейда, приданный экипажу новичок, стоял на коленях у самой границы пустыни.
– Сколько раз говорил капитану - не
– Моррис сплюнул коричневой от жвачки слюной.
– Так ни хрена, вот тебе, получите мистер Моррис, вот вам чертов метис.
Дуайт приложил ладонь к глазам, прикрывшись от солнца. Что-то беспокоило.
– Чертова служба!
– Моррис разошелся, пнул для начала ни в чем неповинный 'кугуар'.
– Скажи, Дуайт, какого хрена мы здесь торчим, а?!
Вопрос был глупым. Ответ на него лежал вдали, присыпанный песком. Рядом тихо чадил старый фургон с разнесенным в клочья салоном. Какое дело может привести рейнджеров сюда, если не очередное 'упокоение'?
– Святая Виргиния, мать ее сиськи...
– Моррис явно не желал успокаиваться.
– Да...
– Не богохульствуй, солдат, - голос у еще одного спутника Дуайта звучал глухо.
– Не бери на себя лишних грехов, их у тебя и так хватает.
Моррис, наконец-то, заткнулся. Понять его оказалось просто. Спорить с командором себе дороже. На что Дуайт не любил святош, но уважать - уважал крепко. Если есть за что, конечно. Не уважать Марка ему не хотелось. Кресты наплечников, блестя под солнцем, раскаленным как сковорода, просто так не даются.
Марк посмотрел в сторону Стива, чуть качнулся серый капюшон плаща.
– Не нравится мне что-то...
– командор поправил оружие у пояса.
– Дуайт?!
– Да?
– Неладное что-то, вроде как на нас идет, нет?
– Кажется.
– Стоит завести машину. Эй, Моррис!
– рейнджер обернулся, недовольно сопя.
– Сходи, проверь своего друга, надо собираться.
Священник подошел к приоткрытому водительскому люку, уставился на стоптанные каблуки Хавьера. Тот, как обычно на остановках, спал. Недовольно поморщился, толкнул мексиканца. Дуайту стало интересно.
– Просыпайся, солдат.
– Священник всех их величал одинаково, наплевав на 'сына моего' или любое другое, используемое святошами, обращение.
– Просыпайся, олух.
– Ай... di puta madre, cabron!
– Донеслось из разогретой стальной коробки. Водитель и не подумал появиться. Хавьер на священника откровенно плевал. Дуайт поначалу удивлялся, но скоро перестал. Водитель не признавал адептов новой Церкви, даже епископов, не говоря про командоров. Истый католик, игнорирующий Марка изо всех сил.
Марк замер, еле заметно дернув подбородком. Лишней ссоры не хотелось, Дуайт коротко стукнул прикладом по броне.
– А?
– Через несколько секунд заспанная усатая рожа вылезла через люк в башне.
– Что?
– Заводи.
– Дуайт покосился на небо.
– И надень маску. Фильтры в броневике менял после последней поездки?
– Обижаешь, amigo - Хавьер покосился на Марка, и, ничего не сказав, нырнул назад. Двигатель чихнул, закашлял, взялся и ровно замолотил.
'Что-то', беспокоившее и рейнджера, и священника, уже показалось вдали. Обманчиво далекое, красивое и убийственное. Густая темная волна, завораживающе скручивающаяся в спирали и растягивающаяся по всему горизонту. В глубине фронта резко полыхали красные плавные разряды. Из глубины земель Дьявола на границу снова несся шквал сатанинского семени.