Злые земли
Шрифт:
Сначала он пытался раскрыть глаза Джо Максуину на одно обстоятельство, теперь он пытается раскрыть глаза этой девице на другое. Его охватила злость. Он схватил се и крепко притянул к себе. Так сдавил, что у нее дух захватило, — и поцеловал, стараясь, чтобы поцелуй получился грубым и жестоким. Он не брился со вчерашнего утра, и когда он отпустил ее, на ее щеке осталась красная полоса, где там он приложился щетиной. Она отступила на шаг, слишком ошеломленная, чтобы сердиться, рот ее полуоткрылся, волосы растрепались.
Он сказал:
— Послушайте! Вы даже не представляете
Она глубоко вдохнула. Он сжался, ожидая пощечины, но тут увидел, что она борется с собой. В конце концов она сказала:
— И вы предполагали, что вот таким способом заставите меня остаться на пароходе?
Он пожал плечами.
— Я предполагал, что это покажет вам разницу между теми местами, откуда вы приехали, и теми, куда собираетесь…
— Понятно. Это вы вроде как отшлепали меня за то, что я посмеялась над вашими жуткими историями. Так, да?
Он развел руками.
— Для одного дня с меня женщин слишком много…
Она сказала:
— Как бы то ни было, я еду на «Длинную Девятку».
Он снова пожал плечами.
— На конюшне нас ждет двуколка. Я подгоню ее к пристани. Пообедаем и отправимся домой…
Он чувствовал себя полным идиотом, как пьяница, утром вспоминающий безумства прошлого вечера. Где-то внутри парохода прозвенел сигнальный колокол; вопль гудка разнесся над рекой, оврагами и дальними равнинами.
— Вы меня лучше подождите на пристани, — добавил он. — Незачем ноги бить.
— А я ничего не имею против того, чтобы пройтись, — сказала она. И засмеялась: — Ваша галантность, мистер Лаудон, несколько непоследовательна.
— Идемте, — сказал он, и поднял сундучок на плечо. Она взяла со стола небольшую синюю бархатную шапочку и вышла на палубу вслед за ним. Он слышал у себя за спиной быстрый шелест ее шагов.
3. НОЧНЫЕ ВСАДНИКИ
Когда Джесс Лаудон вышел из «Ассинибойна», Айдахо-Джек Айвз с трудом сдержал гнев, пообещав себе, что еще будет другое время и другое место. Он ощущал на себе немигающий взгляд Джо Максуина; револьвер Максуина все еще был направлен на него. Проклятый Лаудон, стоит здесь, наглый, самоуверенный, и разглагольствует об Адди Латчер и ее шляпке… Вот так ему удалось превратить стычку в сугубо личный конфликт между одним мужчиной и другим! Ну, он мог бы оставить Лаудона в дураках и кинуть его на растерзание всей банде — если бы не Максуин…
А Максуин прячет в кобуру револьвер. Спокойно, беззаботно, презрительно.
Айвз усмехнулся:
— Знаешь, Джо, я не думаю, чтоб ты был ему должен эти пять долларов.
Максуин сказал:
— Вот что я тебе скажу, Джек… Плевать я хотел с высокой колокольни на то, что ты думаешь…
Айвз почувствовал, как вокруг замерли его люди. Через тонкие стенки доносился шум колеса «Красавицы Прерий». Айвз вдруг ощутил себя, как в ночном кошмаре; он знал, что надо дать отпор Максуину, но его сдерживала тревожная неопределенность момента. Сейчас лучше поосторожнее, — сказал он себе. Он полагал, что мог бы легко спровоцировать Максуина, но не хотел,
Взять хоть бы это сегодняшнее противное дело. Айвз помнил ощущение риска, когда ездил на ранчо Латчера в сонные жаркие дни и надеялся, что Латчер не вернется домой неожиданно. От этого ощущения ты весь потеешь, и удовольствие испорчено. Немного он стоит, этот Латчер, но муж-рогоносец может тебя пришить на месте, а присяжные ему за это медаль на грудь приколют… если дело вообще дойдет до суда. Нет, куда безопаснее встретиться с Адди здесь в «Ассинибойне». Пригоршня серебра успокоила бармена, а Максуин отвез Адди записочку и встал на страже у стойки, чтоб никто нос не сунул. И в будущем Максуин может оказаться таким же услужливым…
Айвз снова усмехнулся.
— Не прыгай, Джо. Мне нравится, когда человек вот так твердо вступается за друга, как ты. Даже если этот друг работает на «Длинную Девятку», — он шагнул вперед. — Налетай, ребята. Всем ставлю выпивку!
Напряжение в его людях сразу ослабло, и они двинулись к бару. Только Максуин смотрел с сомнением, но и он взял стакан, когда бармен наполнил его.
Айвз звякнул своим стаканом о стакан Максуина и сказал, едва заметно кивнув в сторону задней комнаты:
— Спасибо, малыш.
Лицо Максуина слегка оттаяло. Айвз бросил на стойку серебро и громко произнес:
— Пора вам, ребята, выбираться на улицу. Рассыпьтесь по городу, смотрите во все глаза, слушайте. Я заводил этого парня с «Длинной Девятки», чтобы заставить его проговориться — и он проговорился. Теперь мы знаем, что Фрум обозлен. Вопрос вот в чем: возьмется ли он за нас и в самом деле? Идите, высматривайте, что сможете. Но кто-нибудь двое останьтесь здесь и приглядите за входной дверью.
Люди начали выходить, осталось лишь трое. Максуин поставил стакан и направился к двери. Для человека, влившего в себя столько спиртного, шагал он очень ровно.
Айвз спросил:
— Где я тебя найду, Джо, если ты мне понадобишься?
Лицо Максуина ничего не выражало.
— Сперва я пойду в лавку и куплю мешок консервов. А потом направлюсь на юг.
— Для короткой поездки, Джо, столько жратвы в жестянках многовато будет…
Максуин вышел и закрыл за собой дверь, не отвечая на этот скрытый вопрос. Айвз взглянул на двоих оставшихся; они смотрели в сторону. В нем снова закипел гнев, но он сказал себе, что нельзя выпустить его наружу. Максуин сделал из него полного идиота… и от этой мысли у него все внутри на мгновение онемело. Но потом он рассмеялся.
— Кишка тонка! — сказал он. — У малыша не хватило духу. Я надеюсь, эти разговоры про «Длинную Девятку» и про ее облаву вас всех не запугают!
Он направился в заднюю комнату. Сначала увидел только стол, стулья и койку, и в тревоге чуть не окликнул женщину по имени.
Но, когда дверь закрылась, увидел, что она пряталась там, сжавшись и стараясь стать поменьше.
— Он видел мою шляпку! — прошептала она. — Я слышала все эти разговоры. Он видел мою шляпку!
Он обнял ее и притянул к себе. Он чувствовал, как она дрожит.