Змееносец

Светлая et Jk

— Верно, — задумчиво сказал король.

— Ведь не давало оно вам покоя целый год? — не унимался гость.

— Мое беспокойство к вам касательства не имеет, мэтр Петрунель. Зачем вы здесь? Чего вы хотите?

— Вернуть Змею истинному владельцу, — поклонился мэтр. — Иначе конец Трезмону. Веками она хранилась вашей семьей и оберегала вас и ваших подданных. Были светлые времена в королевстве. Была гармония, было процветание. Теперь же настала темная эпоха. Разве с исчезновением ожерелья не стали преследовать всех нас беды? Смерть королевы-матери двадцать лет назад была первым знаком последующих горестей. Она не произвела на свет дитя, что

должно было родиться. И вы остались единственным наследником рода. Ваш отец более не женился. Вы потеряли Фореблё и надежду его вернуть. В дальних провинциях голодают. Да и здесь держатся лишь вашей милостью. И все началось с исчезновения ожерелья. Вам ли не знать, сир!

— А если я скажу, что это больше похоже на истории, которыми няньки пугают непослушных детей?

— А если я скажу, что девушка с витража существует? И год назад это был не сон?

— Что же тогда это было? — в голосе короля явственно слышалась насмешка.

Петрунель только хмыкнул и принял позу, охарактеризовать которую можно было единственным словом — величественная.

— Ее зовут Мари. Вы видели то, что было в действительности, — торжественно сообщил мэтр. — Или будет в действительности. Через восемь веков, Ваше Величество.

«Оно будет, когда не будет тебя», — вспомнил Мишель слова ветра, услышанные год назад.

Сколько долгих дней и бессонных ночей он потратил на то, чтобы прочитать все книги, в которых описывалось древнее ожерелье, и рассмотреть картины, на которых его запечатлели королевские живописцы, и выслушать рассказы о нем ученых мужей. Он искал, собирал по крупицам и верил. Пока однажды не потерял надежду. В тот день он вспомнил о своем долге перед королевством и подданными. Создал витраж и отписал герцогине де Жуайез с предложением стать королевой Трезмона.

И вот теперь рядом с ним стоит странный человек и утверждает, что все существует не в мечтах Мишеля, а на самом деле.

— Но я-то здесь, а не через восемь веков, — озабоченно проговорил король, глядя на витраж.

— Тогда я скажу вам, что все же есть возможность попасть туда. Я могу помочь вам преодолеть время и вернуть ожерелье Змеи.

— Но… как такое возможно?

Петрунель удовлетворенно прищелкнул языком и внимательно посмотрел на короля. Тот был достаточно молод, чтобы ему были интересны дела государственные, и достаточно красив, чтобы жизнь подбрасывала ему соблазны, способные увлечь его. Но и горяч, решителен и отважен. Что хорошо для короля. Таким когда-то был его отец. До того страшного дня, когда все в королевстве изменилось.

— А как, по-вашему, это ожерелье туда попало? — рассмеялся мэтр. — В действительности все на свете и во тьме возможно. И я могу отправить вас туда. Но чтобы предупредить ваши вопросы, позвольте пояснить сразу. Это не я похитил вашу Змею. Хотя и имею к тому некоторое отношение. Мой дядя… Великий магистр Маглор Форжерон… Ваш отец лишил его наследства, разграбив край, в котором он вырос. Маглор решил отомстить. Двадцать лет назад в Змеиный день он украл ожерелье де Наве и отправил его туда, где никто не нашел бы. Это стало вашим проклятием. И проклятием всего королевства.

— Ваш родственник не без воображения, как я погляжу, — Мишель улыбался, но глаза его были серьезны. — Ну хорошо… Вы отправите меня к ней, — он кивнул на витраж. — За ожерельем?

— Без него ваш брак с герцогиней также будет проклят, как и все, к чему прикасаются де Наве.

— Но не воровать же мне его! — воскликнул Его Величество.

— Вы

ни в коем случае не должны его красть! — нахмурился Петрунель и приблизил свое лицо к лицу короля. — Никто не смеет красть его, иначе нашлет на свой род великие страдания. Ожерелье Змеи может быть лишь даром любви и только. Мой дядюшка украл его — и что же? Из всей нашей семьи в живых лишь я да он остались. Она, — мэтр кивнул на витраж, — отдаст ожерелье только тому человеку, которого полюбит навсегда, на всю жизнь. Другого пути нет, сир.

— Другого пути нет… — повторил Мишель и долго пристально смотрел на витраж. От его решения зависело так много. И многие. — Что вы хотите за то, что поможете мне, мэтр Петрунель?

— Я попрошу вас лишь об одном, Ваше Величество, — склонился он в поклоне. — Дать мне это ожерелье на один час в Змеиный день. Единственный, когда оно исполняет желание. Одно желание до следующего поколения своих хозяев.

— Вы многого просите, мэтр, — усмехнулся уголком губ король. Едва ли он верил в подобные сказки.

— Нет. Цена вполне приемлема за ту услугу, что я вам окажу.

— Еще никто со мной не торговался.

— В моей семье славны своими делами не только маги, но и торговцы. Так что же? Клянетесь вы королевской честью дать мне то, что я прошу у вас? Поклянитесь, Ваше Величество! — Петрунель поднял правую ладонь так, будто бы сам произносит клятву.

Мишель некоторое время обдумывал предложение мэтра. Лицо его было серьезным, но спокойным, не выражающим ни одной его мысли. В утаивании мэтра был подвох, не мог не быть. И требование клятвы лишний раз подтверждало догадки Его Величества. Однако сейчас Петрунель просчитался. Клятва короля, произнесенная без главного символа этой самой королевской чести, который беспечно был забыт в личных покоях, не имела никакой силы. Поэтому Мишель легко поднял в ответ правую руку и произнес:

— Клянусь!

— И горе вам, коли вы нарушите вашу клятву! — зловеще прогрохотал мэтр Петрунель, и в этот момент за окном сверкнула молния. В ноябре. Накануне зимы. Маг вздрогнул и оглянулся. — Ну, это уж слишком, дядюшка, — буркнул под нос.

Король Мишель равнодушно посмотрел на полыхнувший ярким светом витраж, и перевел выжидающий взгляд на магистра.

— Благодарю вас, сир, — вновь поклонился пришелец. — Вам следует помнить еще кое-что. С того мгновения, как я отправлю вас во времена, где сейчас ожерелье, у вас будет совсем мало времени, чтобы вернуть его. Все нужно успеть сделать до наступления Змеиного дня. После все вернется в места, которым принадлежит. Этот день будет тем самым, как двадцать лет назад, когда ожерелье пропало. Выпадающий раз на поколение. Когда возможно все, и ничего не изменить.

Два дня. Целых два дня, которые он проведет рядом с прекрасной принцессой. Король Трезмонский улыбнулся собственным мыслям и нехотя сказал:

— Следует предупредить в замке, что меня не будет некоторое время. Иначе поднимется переполох.

— Разумеется, Ваше Величество. Когда будете готовы, найдете меня здесь же. Но торопитесь. Время идет.

Не теряя больше ни минуты, Его Величество вышел из своих покоев и быстро спустился по ступеням башни. Он размышлял, кому сказать о том, что покидает Фенеллу, пока не пришел к единственно правильному, по его мнению, решению. В тронном зале он написал короткую записку своей невесте. И со свитком в руке отправился в гостевую половину замка, где несколько дней назад расположилась вместе со свитой герцогиня де Жуайез.