Змеёныш
Шрифт:
Увидев, что пути искорёжены взрывом, Змеёныш схватился за рычаги, но было поздно. Передние колёса продавили изогнутые спиралью рельсы, вмяли — и тепловоз с разгону выехал на гравий. Затрещало, загрохотало, колёса полностью ушли в мелкие камни, машина встала, кренясь. Хромая, Змеёныш добрался до окна, перевалился через край и выпал наружу. Заскрежетала, выламываясь, сцепка, гружённый песком вагон приподняло. Змеёныш скатился по выпуклому гладкому борту, упал на камни, вскочил и похромал прочь.
Спустя пару минут к стоящему под углом сорок пять градусов тепловозу вышли долговцы. В это время Змеёныш был уже далеко.
3
Он
Одну группу преследователей Змеёныш ощутил задолго до их появления — несмотря на рану, он был настороже. Сталкеры не заметили его, лежащего за кустами буквально в двух шагах, прошли мимо. А Змеёныш ещё долго помнил их жгучее лилово-чёрное излучение. Все люди, попадающиеся теперь на пути, охвачены жаждой убийства.
Он мог понять, почему его смерти желает Слон, но все эти охотники? Они лишь жаждали заполучить деньги, которые Змеёныша никогда не интересовали, которых он вообще не ценил — просто шершавые бумажки с цифрами и рисунками. Мазай когда-то объяснял ему, для чего нужны деньги: их изобрели ради удобства, это просто единица измерения, мера стоимости товаров или услуг. Но Змеёныш не мог проникнуться ценностью денег. Для него они не значили ничего, и выходило, что все эти люди хотят убить его ради никчёмной вещи, ерунды, бессмысленных бумажных прямоугольников.
Змеёныш забрался в самую глубь какого-то болота, от усталости и боли почти ничего не видя вокруг, едва обходя редкие аномалии. Пахло стоячей водой и плесенью. Змеёныш выполз на сушу под вечер, вцепившись в траву, весь облепленный ряской, ткнулся лицом в землю и замер. Было тихо и спокойно, но расслабляться рано — надо найти укрытие, где его не тронут ни люди, ни мутанты, когда он потеряет сознание. А оно уже начинало отключаться, порою ему слышались чьи-то голоса, неясные тени мелькали вокруг, вставали лица из прошлого…
Неподалёку зарычал псевдопёс. Змеёныш напряг последние силы, поднялся, шатаясь. Где-то за кустами текла река, доносился плеск воды, а впереди на поляне стояла вросшая в землю избушка.
Из-за кустов выскочили три псевдопса, побежали к Змеёнышу, рыча. Он сосредоточился, пытаясь поднять в себе волну, при помощи которой сбил с ног Кирзу и Стопку, — но сил не было. Попробовал взять мутантов под контроль — не вышло, хотя они остановились, не добежав до человека, заворчали, поджали обрубки хвостов и сели перед ним.
Последнее усилие добило его, Змеёныш покачнулся, но как-то устоял. Едва переставляя ноги, прошёл между псевдопсами, добрёл до избушки. Смеркалось, стало холодно, его пробирал озноб. Змеёныш остановился перед приоткрытой дверью. У него не осталось сил даже на то, чтобы удивиться. Наверное, здесь никто не живёт, слишком глухие места. Змеёныш навалился на дверь плечом, та распахнулась с тяжёлым скрипом. В избушке было совсем темно. Понимая, что ещё несколько секунд, и он свалится, Змеёныш оглянулся — псевдопсы сидели на том же месте, повернув к нему
Змеёныш замер. Там сидел кровосос и в упор смотрел на гостя. Змеёныш напрягся, пытаясь увидеть сознание мутанта, но в ментальном пространстве была глухая пустота, лишь тени клубились в нём — всё быстрее, быстрее… Глаза кровососа блеснули, в полутьме Змеёнышу показалось, что щупальца его шевельнулись. А потом пол ушёл из-под ног, и Змеёныш упал лицом вниз.
Он пришёл в себя на лежанке, укрытый тонким одеялом, с влажной повязкой на лбу. Приподнялся на локте, пытаясь сквозь мутную пелену разглядеть, что вокруг. Увидел маленькое окошко, полутёмное помещение с низким потолком, стол, кресло… В кресле сидел кровосос и топорщил щупальца. Змеёныш откинулся на подушку и опять потерял сознание.
Его лихорадило всю ночь, бросало то в жар, то в холод, иногда он плакал, как ребёнок, иногда кричал, выл, щёлкал зубами и сыпал проклятиями. Пару раз ненадолго приходил в себя, но не мог понять, где находится, а потом пугающие видения теснее обступали лежанку, и Змеёныш опять проваливался в бред. Он не чувствовал, как чьи-то руки переворачивают его, обтирают грудь и спину водой с уксусом, меняют холодную тряпку на лбу. В очередной раз ненадолго придя в себя, Змеёныш разглядел в предрассветных сумерках брёвна потолка, между которыми торчал почерневший от времени мох. Позже эти чёрные пряди преследовали его в бреду, опутывали, стягивали горло и грудь, мешая дышать, Змеёныш срывал их, но они вырастали снова и снова, лезли отовсюду, окружали и засасывали, как трясина. А потом знакомый голос бормотал что-то успокаивающее, пропитанной уксусом тряпкой стирали мох с тела, и приходило тяжёлое забытьё — до нового приступа.
Очнулся Змеёныш поздним утром. Сознание было на удивление чистым, в голове ещё немного гудело, по телу разливалась слабость — но он открыл глаза и смог разглядеть низкий потолок, полку с кружками и жестяными банками на стене, связку трав в углу. Змеёныш приподнялся, сел, медленно стянул с себя одеяло. Кровосос сидел в кресле под стеной, выпуклые стекляшки глаз поблёскивали в лучах солнца, льющихся сквозь окно.
Скрипнула дверь.
— Очнулся? — спросил знакомый голос.
Змеёныш поднял голову — в избушку вошёл патлатый мужик с клочковатой седой бородой и кустистыми бровями. Поставил под стеной ружьё, неторопливо пересёк комнату, по дороге взяв со стола дымящуюся кружку, сел на краю лежанки.
— Мазай, — сказал Змеёныш.
— Это бульон, выпей, тебе сейчас в самый раз.
Змеёныш обхватил кружку ладонями, сделал несколько глотков. Горячий, наваристый бульон наполнил его теплом. Откинувшись на подушку, Змеёныш сказал:
— Мазай, ты… Я думал, ты мёртв.
— Некоторое время и я так думал, — откликнулся хозяин, усмехнувшись в бороду.
— Но как ты оказался тут? Варвара сказала, что ты погиб в холодце.
Мазай качнул головой.
— А! Вот как Заточка объяснил Слону, почему без меня вернулся. Не погиб я, как видишь. Ладно, ты пей, это бульон из тушёнки и всяких полезных кореньев.