Змеи и виртуозы

Миллер Сав Р.

Я так и сижу с закрытыми глазами, отчаянно пытаясь выровнять дыхание; страх удушает. Впивается в горло и не собирается отпускать.

– Что случилось? – спрашивает Эйден неожиданно резко, за весь вечер я не слышала в его голосе таких интонаций.

– Ничего. Я всего-то и сделал одну линию, а у нее началась паническая атака. Ты же сказал, она нормальная.

Секунды текут, но никто не произносит ни слова, я чувствую сильный жар, который не утихает, от того, что они оба наблюдают за мной.

И ждут.

Заставляю себя сглотнуть,

делаю усилие, поднимаю веки и сразу начинаю моргать от света флуоресцентных ламп. Делаю три глубоких вдоха и принимаю вертикальное положение.

– Со мной все в порядке. – Я стараюсь говорить уверенно, хотя руки дрожат. Прижимаю ладони к груди, смотрю на татуировку – изогнутая и прямая, черные линии, на одной капля крови. Стараюсь скорее отвести взгляд, пока не настиг рвотный позыв.

– Серьезно, все в порядке. Давайте… можем продолжать?

Зачем я это говорю? Ведь всем ясно, что я не в порядке, но мне так стыдно, я не хочу выглядеть ребенком перед этой чертовой рок-звездой. Особенно учитывая, что он весь покрыт татуировками.

Смущение окрашивает щеки, я смотрю вниз, мечтая, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.

– Ты не в порядке. И я не буду делать тебе татуировку. Вдруг ты тут сознание потеряешь? За такое меня и лицензии лишат.

– Но ты же не оставишь рисунок незаконченным? – вмешивается Эйден.

– Оставлю, если продолжение угрожает здоровью.

– Ну же, Джи!

Слезы обжигают глаза, с губ неожиданно слетает предложение, которое кажется мне отличным решением:

– А что, если Эйден закончит?

Мужчины поднимают головы одновременно и смотрят на меня во все глаза с неподдельным удивлением. Я еще не уверена, позволю ли ему, хотя несколько лет назад читала, что он делал татуировки в некоторых салонах страны, куда заезжал, будучи неподалеку, в качестве гостя.

Он, конечно, не художник, но точно сможет набить простейший рисунок по трафарету. Фанаты всегда выстраивались в очереди, чтобы получить тату от кумира.

Оба смотрят на меня и ждут, как я понимаю, объяснений.

– Думаю… я думаю, у меня получится, только не хочу, чтобы кто-то стоял надо мной и следил. – Он переводит взгляд с меня на Джио и дергает плечом. Джио корчит странную гримасу, отчего на правой щеке появляется ямочка, затем вскидывает руки и качает головой.

– Полная потеря здравого смысла, ладно, черт с вами.

Сняв перчатки, бросает их в мусорное ведро рядом со столом и выходит из кабинки.

– Обязательно подпишите бумагу, что претензий не имеете. И с тебя билеты в вип-ложу на следующий концерт в Филадельфии.

– Договорились.

– Если она сильнее побледнеет или начнет задыхаться, сразу останавливайся, это понятно?

Мы оба киваем, и Джио направляется к задней двери вместе с администратором, а Эйден занимает его место на табурете. Даже не взглянув на меня, начинает снимать кольца и методично натягивать перчатки. От наступившей тишины у меня звенит в ушах, мне стыдно, я чувствую себя

очень глупо. Это все же очень плохая идея.

– Хочешь об этом поговорить? – спрашивает Эйден и поднимает на меня глаза.

Я мотаю головой и тяну вниз край толстовки, внезапно осознав, что я полуголая.

– Еще не готова сказать, как тебя зовут? – Он двигается вперед, и грудь его теперь у самых моих колен.

Я снова мотаю головой, и он вздыхает.

– Придвинься ближе. – Горло сжимается, но спокойствие в его голосе пробуждает совсем не противное ощущение. Совладав с собой, решительно двигаюсь к нему, преодолевая толстый слой паники, вес перемещаю опять на ладони.

Эйден совсем близко, он оглядывает меня, еще немного опускает спортивные штаны, затем грубо проводит влажной салфеткой по месту татуировки – очищает кожу.

Острая боль охватывает прежде, чем я успеваю закончить вдох.

– Тебе надо расслабиться, – бормочет он и вновь нацеливает машинку. Я почти с восхищением наблюдаю, как он опускает иглу в чернила и несет инструмент к столу. – Все это ради приключения, ты ведь помнишь?

Я выдыхаю, резко опустив подбородок, и Эйден кладет локоть мне на ногу, пристраивая машинку под нужным углом.

Я перестаю дышать, слушаю, как пульс бьется в паху совсем рядом с его рукой.

Он наклоняет голову и сжимает губы, на мгновение меня охватывает тревога, что он все забыл, не знает, что делать. Согласился лишь для того, чтобы стать ко мне ближе и получить то, за что заплатил.

Машинка начинает работать, и по телу опять бежит дрожь. Я стараюсь прижать ногу к руке Эйдена, теперь его локоть упирается прямо в мой лобок, прикрытый кружевами.

Я впиваюсь пальцами в кожаную подушку подо мной и пытаюсь сдвинуться в сторону, но задница прилипла к поверхности. Я оказалась в ловушке, прямо рядом с Эйденом.

Пульс внизу живота ощутим все сильнее. Эйден едва касается меня, а я уже почти на грани.

– Ты ведь раньше это делал? – спрашиваю я, задыхаясь, в надежде, что он не понимает, насколько я возбуждена.

Короткий кивок, раздутые ноздри – это все, что я получаю в ответ. И он вонзает иглу мне в кожу.

– Дыши, ангел, – произносит он нараспев, ерзая на месте.

Локоть давит сильнее, он, прищурившись, следит за иглой. Взгляд не смещается в сторону, даже когда я начинаю ерзать, только брови немного поднимаются – это все.

– Ты неплохо держишься, красотка.

Руки начинает колоть иголками, они бегут вверх и вниз, будто открытый огонь, и я еще глубже погружаюсь в смятение.

С трудом сглатываю, чувствуя, как тело охватывает боль и наслаждение, а ведь причина и того и другого в Эйдене.

К счастью, воспоминания о прошлом исчезли, картины больше не мелькают перед глазами, и я считаю это маленькой победой. Ухватившись за момент для обретения равновесия, откидываю голову и прислоняюсь к ширме. Закрываю глаза и представляю, что здесь не я, а другой человек.