Змеи в раю
Шрифт:
— Как? — В голосе Перца послышался живой интерес. Мне казалось, что у него в этой области тоже были свои тщательно скрываемые предпочтения. Известно, что многие считают полицейских садистами, и, возможно, в отношении Перца они недалеки от истины.
— Зачем ты об этом спрашиваешь? Разве тебе не достаточно ответа, что он является мазохистом? — гнула я свою линию.
К моему великому удивлению, Перец с легкостью отступил.
— А кто-нибудь может подтвердить, что ты действительно являешься мазохистом? Какая-нибудь бывшая подружка или даже проститутка… да кто угодно.
—
— Кто они?
Киммо задумался.
— Нет, я не буду называть их имена. Не хочу, чтобы их тоже вовлекли в это дело. Особенно если вы будете допрашивать их в том же духе, что и меня сейчас.
Про клуб Киммо тоже отказался рассказывать. Я попыталась донести до него, что не стоит строить из себя невинную жертву, но он продолжал гордо молчать.
— Если ты не назовешь ни одного имени, я больше не поверю ни одному твоему слову. И тогда не прикидывайся мазохистом. Я буду утверждать, что тебе доставляет удовольствие бить и душить женщин. И что твоя невеста стала жертвой твоих сексуальных наклонностей.
— Макку Руостеенойя. Живет по адресу: Харинне, шесть. Он может подтвердить, что Киммо мазохист.
— Кто такой этот Руостеенойя? Это твой дружок, Киммо?
— Нет, это жених его покойной сестры.
— Так твоя сестрица, значит, была садисткой, — усмехнулся Перец.
Я уже почти замахнулась, чтобы все-таки врезать ему по башке «Законодательством Финляндии», как вдруг дверь распахнулась и дежурный позвал Перца к телефону. Тот быстро вернулся, сообщил, что на сегодня допрос окончен, велел отвести Киммо обратно в камеру и ушел. Я показала ему вслед язык, что страшно развеселило дежурного полицейского. Это был забавный рыжий парень, похожий на Вински — героя народных сказок.
— Киммо, пожалуйста, назови мне хоть одного человека из этого вашего садомазо-клуба. Я обещаю тебе, что буду разговаривать с ним очень вежливо.
— Хорошо. Элина Катайя по прозвищу Ангел. Я не помню ее номер телефона, но ты наверняка сможешь его найти в телефонном справочнике. Она у нас вроде председателя.
— Пошли, Хяннинен, — дружелюбно произнес «Вински» и улыбнулся мне, закрывая за собой дверь. Бумаги с протоколом допросов остались на столе. Я взглянула — записи датировались вчерашним днем, сегодняшний разговор записан не был. Странно. Я быстро записала имя свидетеля Киммо и поспешила уйти.
Глава 6
Заложник любви
Войдя во двор дома, я увидела, что у нас гости, — у входа стояла машина родителей Антти. Я безумно устала, мне совершенно не хотелось ни с кем разговаривать, но, видимо, выбора не было: не могла же я остаться на улице.
— Мария, привет! — поднялась мне навстречу Марьятта Саркела — мать Антти. — Киммо уже освободили?
— Нет еще, к сожалению. На завтра назначено рассмотрение дела; посмотрим, какое там примут решение, — ответила я, заходя на кухню, где они расположились за чаепитием.
— Мы привезли домой Микко и Матти, и я хочу завтра утром заняться здесь кое-какими делами. Надеюсь, не помешаю, —
— Ну что вы, это же ваш дом, — вежливо ответила я, стараясь скрыть недовольство в голосе. На самом деле я терпеть не могла, когда они без предупреждения приезжали к нам, к тому же в доме царил полный беспорядок, а в холодильнике хоть шаром покати. Но, черт побери, они должны понимать, что я все выходные занималась проблемами их родственников и мне было совершенно некогда наводить чистоту в доме. Да и Антти тоже мог бы пошевелиться и немного прибраться или хотя бы купить что-нибудь из еды.
Но больше всего меня грызло то, что я и на самом деле совершенно забросила домашнее хозяйство. Ну почему женщину в первую очередь оценивают по тому, насколько чисто у нее в доме и умеет ли она печь пирожки?
— Мария, налей себе чаю, — обратилась ко мне свекровь. Это была ее кухня, ее дом, и она, разумеется, вела себя здесь как хозяйка. Я чувствовала себя в гостях. Эйнштейн подошел и принялся тереться о мои ноги, когда я потянулась к кухонной полке в надежде найти что-нибудь к чаю. Хорошо, что они привезли его нам обратно. Антти будет не так одиноко, когда я вечерами стану бегать по свидетелям, пытаясь раскрыть дело.
К моему удивлению, в шкафах не было пусто. Я вопросительно взглянула на Антти. Он пояснил:
— Я зашел в магазин по дороге домой.
Вздохнув с облегчением, я занялась сооружением огромного бутерброда с сыром, колбасой и салатом. Конечно, для Антти не было проблемой зайти в магазин за продуктами, ведь до нашей встречи он уже давно жил без родителей и как-то не умер с голоду. Чай, заваренный матерью Антти, вкусно пах вином и лимоном. Я знала, что они увлекаются чаепитием, Антти тоже любил заваривать оригинальные чаи.
— Что это за чай? — вежливо поинтересовалась я.
— С лимонной водкой. По-моему, приятный вкус; тебе нравится? После целого дня с Матти и Микко нам надо чем-то подкрепиться. Малыши так испугались. Совсем недавно похоронили Санну, а теперь вот Арми… Вчера перед сном Микко плакал и звонил матери убедиться, что с ней ничего не случилось.
— И Эйнштейну следует подкрепиться, после того как он вырвался из лап этих двух разбойников. — Антти достал из морозильника упаковку с кошачьим лакомством — крабовым мясом — и поставил в микроволновку размораживаться. На кухне сразу запахло крабами, и кот начал просто сходить с ума. Послышалось громкое урчание, словно неподалеку работали три генератора средних размеров. А когда Антти поставил перед ним миску, интенсивность мурлыканья достигла мощности пяти генераторов.
Я вспомнила, что должна позвонить Элине Катайя. Мне не хотелось разговаривать в прихожей, поскольку она находилась в непосредственной близости с кухней и наш разговор был бы слышен всем присутствующим, и решила отправиться в кабинет Антти. После нескольких гудков включился автоответчик:
— Привет, это Ангел. Я сейчас на тусовке. Когда вернусь, не знаю. Оставь сообщение после сигнала; перезвоню, как только приду в себя.
Да, похоже, действительно знакомые лучше знали ее как Ангела.