Змеиная прогулка
Шрифт:
Ему повезло, что он решил пригнуться. Он обнаружил, что смотрит на блестящую серебряную пряжку ремня, черные брюки под ней, так близко, что он мог видеть переплетение ткани, и темную куртку сверху. Израильский стежковый пистолет зашипел, как атакующая змея, ему в ухо, и он услышал крохотные, смертоносные взрывы, образовавшие трехсантиметровые воронки в цементной стене лестничного пролета позади него.
Он отреагировал так, как его научили тренировки: он вонзил большой нож для птицы между бедрами противника, в его живот. Другой заткнул рот, согнулся пополам, безуспешно попытался ударить Лессинга коротким стволом пистолета, а затем
Лессинг ничего не почувствовал: выстрел промахнулся. Значит, противников было двое или больше. Он мрачно взялся за освобождение от бьющегося над ним тела и поиск проклятого стежкового пистолета.
Кто-то позади Лессинга вскрикнул, и там взревел второй пистолет. Голос был похож на голос Ренча. Годдард, должно быть, дал ему оружие. Со всей концентрацией человека, обезвреживающего бомбу замедленного действия, пока секунды приближаются к нулю, Лессинг шарил по полу в поисках стежкового пистолета.
Он нашел его, схватился за скользкий от крови зад и перекатился, чтобы не оказаться неподвижной мишенью.
Ему не стоило беспокоиться. В комнате было тихо, за исключением того, что кто-то хрипел прямо над ним. Он узнал дыхание Ренча.
«Ты в порядке?» человечек ахнул. «Вы мертвы? Эй, Лессинг?
«Черт возьми, со мной все в порядке. Позаботьтесь о противниках. И Малдер.
— Годдард приведет доктора. Оставайся на месте, если ты ранен.
— Я же сказал тебе, я не ранен. Проверьте Малдера. Один из них ударил его прикладом пистолета или чем-то еще, когда он вошел в спальню».
Он услышал голоса, шум, шаги позади себя. На полу, в метре от его лица, все еще слабо дергался его бывший противник. Он поднялся на ноги и ощупью прошел через комнату мимо огромной двуспальной кровати с атласным покрывалом, которое миссис Малдер привезла из Дании. Там он споткнулся о стул с тонкими ножками и оказался на четвереньках рядом со вторым оператором.
Лунный свет сквозь спутанные шторы высветил осколки белых костей и темное жидкое пятно там, где должно было быть лицо мужчины. Ренч был хорошим подспорьем для непростого человека. Или просто повезло.
Лессинг опустился на колени, чтобы застегнуть пистолет мужчины: аккуратный, пахнущий маслом бельгийский 9-мм автомат. Тьма кружилась и кружилась вокруг него. Смутно, черное на черном, он различал фигуры на полу рядом с телом: плоские, квадратные предметы. Ему в голову пришла мысль, и он покосился на стену за кроватью.
Там зияла полость: стенной сейф Малдера был открыт.
Значит, объектом взлома было простое ограбление!
Или это было?
Визит Бауэра так поздно ночью? Его разговоры о «пальце»? Нападение на автостоянке? Теперь это.
Слишком много совпадений.
Лессинг шарил по полированному мозаичному полу. Его пальцы коснулись беспорядочной массы звенящих металлических предметов: вероятно, одного из ожерелий миссис Малдер. Затем пять или шесть плоских прямоугольников. Они напоминали какие-то книги учета, бухгалтерские книги или дневники. Он поднес один к прерывистому лунному свету.
Обложка книги была оттиснена из потускневшего золота с двойной молнией над рядом цифр. Он наклонил его к окну и прочитал «1948–1955».
Этого не может быть: тогда книге почти сто лет, и она станет почти антиквариатом!
И все же это казалось
Неужели это то, чего искали злоумышленники? Были ли они такими редкими и ценными? Это определенно не были книги Indoco: они хранились в главном офисе фабрики, и Лессинг узнал бы их. В любом случае никому не пришлось рисковать взломом, чтобы увидеть их. Компания щепетильно относилась к ведению «открытой отчетности» в интересах индийского правительства.
Он посмотрел еще раз, на этот раз внимательно. Еще два или три таких же предмета торчали из черной матерчатой сумки под плечом мертвеца. Оперативники серьезно хотели прочитать материал!
Мотив двойной молнии не давал ему покоя. Он перевернул книгу так, чтобы она встала вертикально.
Символы превратились в узнаваемый узор, известный каждому ребенку, выросшему в Америке.
Это были не молнии, а рунические символы, обозначающие буквы «СС»: Schutzstaffel, элитная организация немецкого Третьего рейха в первой половине прошлого века.
Лессинг вытаращил глаза на громкость и был настолько удивлен, что забыл даже о трупе на полу рядом с ним. СС уже почти сто лет не существовало; последний ветеран Второй мировой войны находился в могиле примерно с 2025 года, семнадцатью годами ранее. Тем не менее, средства массовой информации сохраняли стороны, проблемы и пропаганду такими же актуальными, как сегодняшние мыльные оперы. Фильмы, книги и телевизионные драмы не позволяли войне идти по пути Крестовых походов, Наполеона, Американской революции или дюжины других конфликтов. По телевидению все еще маршировали СС — те же самые древние кадры — и солдаты в черной форме все еще убивали, пытали и хвастались, чтобы возбудить американскую аудиторию двадцать первого века. СС были деньгами: они продавали книги, фильмы и дезодоранты так же, как и героических ковбоев, извилистых старлеток, едких на язык частных детективов, крутых проституток или обнаженных танцовщиц с помпоном из «Бэнгера», которые были последним увлечением на родине.
Ничто из этого не объясняло, что эти книги делали здесь, в Индии. Они определенно не были садомазохистскими «нацистскими порно!»
Лессинг поднял глаза и увидел стоящих над ним Малдера и Годдарда. Гаечный ключ висит сзади.
Моя честь — моя верность.
Нацисты все еще с нами. Гитлер умер в Берлине, но его злобные отпрыски все еще скрываются в уродливых уголках мира. Даже здесь, в Америке, расист, антисемитский. Нацистский зверь ждет своего шанса. Это наше священное обещание нашему еврейскому народу, что эти монстры никогда не вернут себе ни копейки авторитета или власти. Все, что мы должны сделать, чтобы обеспечить это, оправдано. Пусть каждый еврей остерегается того, что лежит прямо под поверхностью нееврейской души, особенно те, кто говорит о «западном, христианском — и, следовательно, «арийском» — наследии. И особенно, пусть каждый еврей сохранит в своем сердце маленький огонек ненависти к немцам, ибо есть враг!