Змеиное гнездо. Безумный маг

Злата Иволга

Ингрид пробежала глазами бумагу и, убедившись, что устрашающая пауза достаточно затянулась, кашлянула.

– Итак. Я буду кратка.

Она вышла из-за стола и медленно прошлась по ковру, заложив за спину руки.

– Вы понимаете, что в сложившейся ситуации мне меньше всего нужны ваши объяснения и оправдания. Поскольку они бессмысленны. Смысл будут иметь только ваше искреннее раскаяние и понимание всей недопустимости ваших поступков. В то время, когда кронпринцессе и государству в ее лице угрожает опасность, вы, гордость аристократии и пример низшим званиям, порочите и позорите нашу великую страну. Мало того, вы выставляете

этот позор напоказ, нисколько не стесняясь. Мне страшно представить, что будет в военное время, если в мирное наши генералы и адмиралы так легко идут на поводу своих низменных страстишек. Подданные королевства должны видеть в армии и флоте и тех, кто стоит во главе их, надежную защиту, а не шайку разбойников.

Ингрид, чеканя шаг, еще раз прошла мимо вытянувшихся по струнке пяти человек, сделала пару шагов в другую сторону и остановилась напротив них, буравя виновных тяжелым взглядом.

– Генерал Вебер и генерал Бауэр, вы превысили свои полномочия, отдавая возмутительные приказы и нарушая покой почтенных подданных королевства, и нанесли материальный ущерб ресторану «Алмазное сердце».

Генерал Вебер грустно выдохнул в усы, а генерал Бауэр сжала губы в тонкую бесцветную линию.

– Генерал Шредер и адмирал Борн. Ваше неумение держать себя в руках и злоупотребление алкогольными напитками привело вас к невменяемому состоянию и скандальному и недопустимому поведению. Вы опозорили и свои звания, и форму, которую носите.

Генерал и адмирал шумно задышали.

– Генерал Фейербах, в нашей армии недопустимы неуставные отношения. С личной жизнью положено разбираться в отведенных для этого местах, и уж точно не в публичном заведении, на глазах у низших чинов.

Увидев, как залились краской уши генерала Фейербах, Ингрид удовлетворенно кивнула себе и нарочито медленным шагом вернулась за стол.

– Всем вам вынесено предупреждение о неполном служебном соответствии. Пока первое и, надеюсь, последнее. Было бы донельзя прискорбно потерять сразу четырех генералов и талантливого адмирала. Ущерб, нанесенный «Алмазному сердцу» покроют из ваших личных средств. Свободны.

После ухода пристыженных дебоширов в кабинете воцарилась тишина. Но ненадолго – дверь скрипнула.

– Круто ты с ними.

Перед столом стояла капитан Элвира Ротман. Ингрид устало провела рукой по лбу.

– Знала бы ты, что они натворили.

– Уже наслышана, – чуть улыбнулась Элвира. – Надеюсь, «Алмазное сердце» быстро оправится.

– Да.

Повисла пауза, во время которой Элвира переминалась с ноги на ногу. Вызывая во дворец Элвиру, Ингрид не знала, как начать разговор, и сейчас он не клеился. Ингрид смущенно кашлянула.

– Как дела в тюрьме?

Элвира опустила глаза:

– Не считая того побега, все в порядке. – Она подняла взгляд и, чуть задрав подбородок, прямо посмотрела на Ингрид. – Я ждала, по меньшей мере, строгого выговора.

– Строгий выговор получила я, – сказала Ингрид. – От самой себя. Вероятно, к концу сезона мне придется выписать себе неполное служебное соответствие.

– Нашли кого-нибудь? – спросила Элвира.

– Нет. И никаких зацепок.

– А принцесса?

Ингрид со вздохом покачала головой:

– А ты сама как думаешь?

– Зигфрид Корф?

– Я была бы самым счастливым человеком в мире, если бы во всем оказался виноват Зигфрид Корф. – Ингрид оперлась руками на стол и встала.

Все-таки молодец Элвира, у нее получилось сгладить разговор. – Ты не желаешь пообедать?

Теперь Элвира растерялась и замешкалась.

– В офицерской столовой, раз уж «Алмазное сердце» разгромлено.

– Хо…хорошо, – проговорила Элвира и добавила совсем уже тихо. – Так ты не злишься на меня?

– За связь с капитаном Морской Длани или за Кьяру? – задумчиво спросила Ингрид.

– И за скандал с кавалером Риделем, – мрачно кивнула Элвира. – Побег из тюрьмы я даже не упоминаю.

– В побеге я виновата не меньше тебя. А выпустить сестру Корфов было мудрым решением, от этой семейки и так последнее время одна головная боль.

– Кавалер Ридель все еще считает меня предателем? – мрачно буркнула Элвира.

– Нет. Он признал, что… погорячился.

– Рада слышать. Я тоже несколько… вышла из себя. Если бы я его проткнула, ты бы меня не простила.

Ингрид искренне рассмеялась.

– Пошли в столовую. – Элвира уже выходила за дверь. – Так кого прикончили в «Алмазном сердце»?

Глава 5

Вилайет Сэдыр, Сурида

Потолок был не тот. Ни в апартаментах во дворце, ни в замке родителей не было всех этих мелких цветных узоров, складывающихся в неведомые цветы и пестрых птиц. От них рябило в глазах и нестерпимо хотелось снова заснуть. Лючано шевельнул рукой, затем ногой, поморщился и только сейчас ощутил, что левая половина лица как будто омертвела. Он поднял руку и дотронулся до мягкой ткани.

– Лекарь говорит, что рана заживает хорошо, – раздался рядом голос, произносящий слова на илехандском языке. – Но лихорадка вас чуть не убила.

Лючано скосил глаза и увидел сидящего на краю кровати темноволосого человека средних лет с проницательными темно-серыми глазами.

– Кто вы? – с трудом произнес Лючано, и испугался, насколько охрип его голос.

– Хенрик ага, командир личной стражи эмиры Гюльбахар, – ответил человек. – А как ваше имя?

Сурида. Его занесло в Суриду. Вот что означает это проклятый головокружительный потолок. Но почему стражник эмиры говорит по-илехандски? И где сама эмира, если он во дворце?

– Я герцог Лючано, наследник Синих Камней, – ответил он и закрыл глаза.

– Тусарец? – судя по тону, этот Хенрик ага, кстати, странное у него имя для суридца, был озадачен. Хотя какой он, ко всем духам, суридец, если не говорит по-суридски?

– Да. – Лючано приоткрыл глаза – лицо человека над ним расплывалось. – Я в столице?

– Нет. Вы в Сэдыре, во дворце шаха вилайета Кадира хана эфенди, ваша светлость. Вы помните что-нибудь?

Лючано помнил. Отъезд из Поляны. Мать пришлось долго убеждать залезть в карету, потому что она не желала переодеваться в платье. Дорога по пыльному столичному тракту. Внезапное нападение раним утром, между прочим, суридских наемников, поединок с неизвестным магом, удар шпаги в лицо. Затем отчаянный прыжок вперед, маска падает, открывая лицо графа Марио Риччи, и… темная пустота. Последним было ощущение всепоглощающего жара и женщина, рыжеволосая, в зеленом платье, склонившаяся над ним. Он чувствовал ее прохладные руки на своем теле. Лючано застонал и ощупал себя. Бумаги! Где бумаги? Но на нем была только чужая рубашка из тонкого шелка.