Змеиное варенье
Шрифт:
— Что вы узнали?
— Ничего. Я ничего не обнаружил. Старик Илияс вполне хорошо себя чувствует для своего возраста, и в его каюте нет яда.
— Плохо искали. Не заставляйте меня…
— Господин инквизитор, — лекарь насмешливо уставился на меня, — не надо мне угрожать. Тем более, сейчас.
Я нахмурился, а он ухмыльнулся еще шире и сделал в воздухе жест рукой, как будто что-то выбросил.
— Я чист, и вы ничего не найдете и не докажете.
Что же он вез, раз так легко избавился? Впрочем…
— Чисты? А ваш слуга? Он тоже чист? Кстати, где он?
На лице лекаря мелькнула неуверенность, и я мгновенно понял, что в слуге он не
— Придется обращаться к капитану…
— Подождите! — господин Мунс схватил меня за рукав. — Я… погорячился. Прошу вас, не надо. Я еще раз побеседую с господином Илиясом. Прямо сейчас и побеседую.
— Где Гвидо?
— Он… а… я его послал с лекарством к госпоже Хризштайн. Ей сильно нездоровится…
— Что-о?!? — у меня потемнело в глазах от мысли, что эти двое сейчас наедине. — Да как вы додумались!..
Я оттолкнул оторопевшего лекаря с дороги и вылетел из кают-компании.
Дверь ее каюты была закрыта. Я заколотил в нее и крикнул:
— Немедленно открывайте!
Ответом мне была тишина. Я стукнул еще пару раз кулаком и пригрозил:
— Если сейчас же не откроете, я позову капитана! Взломаем дверь и!..
Увы, двери кают были массивные, из моченого дуба, выломать такие можно было лишь с хорошего разбега, а в коридоре не хватало места, чтобы разминуться двоим. Но тут дверь наконец открылась, на пороге появилась взъерошенная Лидия. Она не успела даже возмутиться, как я оттолкнул ее с дороги и влетел в каюту.
— Где он?
— Под кроватью.
— Что? — я застыл в недоумении, потому что под койкой едва ли бы мог поместиться человек. Низкие кровати были намертво пригвождены к полу во избежание повреждений во время шторма. — Вы издеваетесь?
— Нет. Издеваетесь вы. Вон из моей комнаты.
Лидия обошла меня и рухнула обратно в постель, спрятав голову под подушку. Корабль вдруг резко накренился, и даже мне, привычному к качке с детства, пришлось ухватиться за косяк двери, чтобы удержаться на ногах. Склянка, стоящая на дорожном секретере, заскользила по поверхности и упала на пол, покатившись к моим ногам. Я поднял ее и поставил на место, отметив, что это настойка на травах от бессонницы.
— К вам уже приходил слуга лекаря?
Лидия не ответила, лишь глубже зарылась в ворох подушек и одеял. Я немного поколебался и присел на край кровати.
— Я не уйду, пока не ответите. Это он Серый Ангел? Или же это Юлиан Дрозд?
Меня раздражало ее молчание, и я отдернул край одеяла.
— Пошел вон! — рявкнула она, пытаясь столкнуть меня с кровати.
— Госпожа Хризштайн, не усугубляйте свое положение…
Она взвилась дикой кошкой, целясь мне в лицо. Каким-то чудом я успел среагировать и отпрянуть, чтобы в следующее мгновение получить под ребра острым кулаком. Второй удар пришелся в пах. Жгучая боль согнула меня пополам. Корабль опять накренился, и Лидия с воинственным визгом кубарем полетела с кровати. Я смог разогнуться, устояв на ногах и держась за спинку кровати. Увиденное повергло меня в удивление не меньшее, чем неожиданное нападение. Лидию рвало. Она скрючилась в углу, ухитрившись выплюнуть между позывами:
— Убирай…тесь… Еще раз… увижу… кастри…рую… суку…
Я по стенке добрался до своей каюты, пытаясь совладать с острой болью и привести мысли в порядок. Это просто не укладывалось в голове… Лидия не морщилась и глазом не вела, разглядывая изуродованные тела и обгоревшие трупы, у любого нормального человека вызывающие рвотные позывы, но оказалась
Под утро старику Илиясу стало плохо. Капитан запросил моего присутствия в каюте занемогшего. Растерянный лекарь только разводил руками и сетовал на дрянную пищу и общую слабость организма пациента, но, поймав мой взгляд, осекся и пробормотал, что подозревает отравление. Его сообщение подействовало на присутствующих, как гром среди ясного неба. Зоя Илияс всхлипнула, плотнее укуталась в тонкую шаль и опустила покрасневшие глаза. Ее рыжая кудрявая головка, худенькие плечи и россыпь веснушек на лице никак не вязались с образом коварной отравительницы. Однако капитан требовал объясниться, и господин Мунс беспомощно указал на меня. Я понял, что он действительно не знает, чем могли травить ростовщика. Весь ужас ситуации заключался в том, что я тоже понятия не имел, ведь только Лидия… Демон!
— Капитан, я настоятельно советую ограничить прием пищи для господина Илияса, — сказал я, — и перевести его в лазарет. Под неусыпное наблюдение лекаря.
— Господин инквизитор, — капитан Робертс был настроен решительно, — на каком основании вы подозреваете отравление?
— Я не могу пока сказать, — изрек я, надеясь, что прозвучало это достаточно важно и убедительно. — Тайна дознания.
Больной слабо улыбнулся и вскинул худую руку с прожилками вен, пытаясь усесться на кровати. Внучка мигом бросилась к нему.
— Молодой человек, меня просто пронесло от квашеного, а вы удумали глупость с отравлением. Я вас таки умоляю. Кому старая развалина вроде меня нужна, чтобы яды еще переводить?
— В лазарет, — непререкаемым тоном перебил я его пространные сетования на то, как все подорожало, что даже отравиться бесплатно уже не получается. На чистом невинном личике Зои была написана такая искренняя забота и беспокойство о старике, что у меня противно засосало под ложечкой от сомнений. — И я надеюсь, что вы, господин Мунс, проявите чудеса профессионализма и выясните, что с господином Илиясом. И не сочтите за труд прислать ко мне своего слугу. У меня имеются к нему вопросы.
— Гвидо… нездоровится… Я обещаю, что за всем прослежу… Не извольте беспокоиться… — лекарь заюлил, всячески стараясь угодить и избегая говорить о слуге. Мне стало душно от недомолвок и лжи, пропитавших эту тесную каюту вместе с острым запахом желудочных капель, поэтому я поторопился покинуть это странное общество.
— Откройте! Госпожа Бергман, откройте дверь!
После третьего стука и угрозы женщина распахнула дверь и злобно уставилась на меня. Она была явно с тяжелого похмелья, усугубленного морской болезнью. На помятом и отекшем лице почти не было видно глаз. Она загораживала проход и держала меня на пороге.
— Я хочу увидеть мальчика и убедиться, что с ним все в порядке.
— Йоран! — заорала женщина так, как будто ее сын находился на другом конце корабля.
Мальчик подошел к матери и боязливо посмотрел на меня. На первый взгляд ребенок выглядел нормально, но тревога не проходила.
— Йоран, иди ко мне, — поманил я его.
— Отстаньте от моего сына!
— Я хочу его благословить, госпожа Бергман. Вы имеете что-то против?
И не давая ей возможности опомниться, я взял Йорана за руку и вывел в коридор, захлопнув дверь перед ее носом. Мальчишка двигался скованно, немного приволакивая ногу. Я точно помнил, что еще вчера он шел нормально.