Змеиный дом
Шрифт:
Я закашлялся, потирая грудь. Дом, милый дом. Чтоб ты сгорел!
Надо будет с этой свинотой что-то сделать! Но пока идей никаких. Блин, я надеюсь, после второй линьки я всё же влезу в вентиляцию! Иначе мои возможности будут слишком уж ограниченными…
Глава 22
У Свиносветки оказалась подружка, которую я сразу и не заменил. Марина куда-то делась, а вместо неё теперь была другая девочка, тоже свинья, только немного другая — длинная, подстать свиносветке, и тощая, как жердь. Не знаю, почему, но при этом её лицо было довольно
Вторая свинка, которую звали Катей, подрулила ко мне сразу же, как отошла её патронша. И сходу закопалась в мои вещи, просто выкидывая непонравившиеся на пол позади себя. Высмеяв всю нищебродскость шмоток, она отобрала себе мою новую расчёску и свалила, потоптавшись по платьям.
Реакция остальных девочек в комнате была ожидаемой. Никто не поддержал двойку свиней, но и не протестовал. Все понимали, что теперь эти две пятачконоски являются старшими, поэтому противостоять им всё равно, что ссать против урагана. На меня бросила сочувственные и извиняющиеся взгляды, конечно, а под взглядом свинюшек опускали глаза. А вот единственная из оставшихся «бывших хозяев» Настя меня удивила — она со страхом смотрела на всё это.
Довольно быстро я понял, почему это так. Когда свиносвету и свинокатю перевели к нам из другого детдома, те довольно быстро узнали, что Настька тут «сплетница». И даже сдавала своих подружек. Конечно, Настька пыталась к ним подлизаться, но те ещё больше обозлились из-за этого, подумав, что она спецом к ним в доверие втирается. И стали её травить. Её частенько пинали, толкали, вещи рвали, в еду могли плюнуть, постоянно оскорбляли. Свиносветка быстро подружилась с другими «старшаками» в детдоме, так что те тоже стали попинывать крольчиху, превратив это в развлечение.
На четвёртый день после возвращения мне совсем её жалко стало, когда на обеде в столовой она сидела за столом нашей спальни, но отдельно от всех, через два пустых стула. И уныло ковыряла в своей порции, из которой кто-то вынул всё вкусное — не было ни десерта, ни тушеной печени, которую подавали сегодня. И лицо у Насти было такое… Даже не знаю, как сказать. Будто для неё вся радость в мире исчезла, как у алкоголика, у которого нет денег на опохмел. Она ж ещё, как все кролики, была небольшого размера, всего около метра двадцати ростом, да ещё сгорбилась, и потому казалась совсем ребёнком.
Но я всё равно прошел мимо и уселся со всеми. Червячок жалости грыз меня, но разум говорил — пусть страдает! Тем более из-за того, что свинодевки издевались над ней, на меня у них сил не хватало. За эти дни они меня даже не трогали, так, пару раз что-то пукнули в мою сторону, но я сохранял равнодушное хладнокровие и всё. Что же мне, всё это менять, делая какие-то «красивые шаги»? Типа сесть сейчас рядом с ней, печенью поделиться и яблочного пюре подложить? Ага, обойдётся. Я тоже мстительный и злобный тип, змея как-никак.
После приезда я решил не предпринимать резких шагов, типа гонок по вентиляции, приноравливаясь к новым условиям. Мало ли, может, свиносвета со свинокатей чутко спят, я скрипну решеткой — а они проснутся и вытащат меня за хвост из стены.
В клубе Древолазов тоже произошли изменения. Анатолий ушел от нас, выпустившись, а новеньких пока не было — из хищников в детдоме появилась только девочка-волк, но она была мелкой, лет одиннадцать всего, так что тихо жалась по углам и не хотела ни с кем контактировать.
Зато меня с радостью встретили! Галина стала обнимать меня с визгом «Свеееееетик!», а пацаны были более сдержанные, просто потрепали по голове или похлопали по плечам. Все были более-менее в порядке, только Пётр был нервным больше, чем обычно. Я спрашивал его об этом, но он только отмахивался, мол, ничего страшного, всё нормально.
– К нему перевели какого-то придурошного старшака вместо ушедшего. — шепнула мне Галя, когда мы расходились. — И тот стал на Петю наседать. Каждый день его гнобит, всё даже хуже, чем раньше. А помочь ему не можем, вот он и делает вид, что всё в порядке.
Мда, я, получается, даже в каких-то тепличных условиях теперь живу, по сравнению с остальными-то. Грустно за такое положение. По сравнению с лагерем на море, где все действительно были равны и не делились так на хищников и травоядных, детдом ещё больше казался адом на земле. Надо снова возрождать сплетницу! Только немного в другом виде. В этот раз никто не поверит, что это всё Настя делает.
Выждав неделю и разобравшись со сном соседок, я сделал первую вылазку. И ужаснулся! Я стал жирным! Жиииииирным! Тушка раздалась, что в вентиляцию я пролезал с замиранием сердца, опасаясь застрять. Хорошо, что я был гибким и пластичным, да и змеиная родословная позволяла сгибаться пополам и сплющиваться. Котики — это жидкость, давно известно, но и змейки тоже. Но ещё одна-две линьки — и сюда больше не пролезу.
Первым делом я навестил подвал. Неделя без привычной уже рыбы давала о себе знать, я хотел съесть чего-то живого и полноценного, что будет шевелиться в желудке, пытаясь выбраться, но напрасно… В общем, поесть хотелось. Крысы оправдали мои ожидания — потеряв первое потомство, они завели уже второе. Только оно было постарше, крысята уже открыли глаза и ловко лазили в гнёздах. Ненадолго, хе-хе-хе! Через полчасика, неторопливо насытившись, я вернулся обратно в спальню — не дело это на полный живот по вентиляции лазить.
Устроившись в постели, мне пришла в голову мысль, что я немного теряю свою человечность. Пришло бы мне в голову есть крысят на прошлой Земле? Вряд ли, тем более живьём, со шкурой и прочим. Если я был бы в здравом уме. А тут эти действия не то, что не доставляют дискомфорта, а даже кажутся абсолютно естественными. Где-то внутри была убеждённость в том, что всё идёт, как надо, так и должно быть — есть я, хищник, и есть добыча. Я даже немножко испугался такого, но это быстро прошло. Что ж, я не на старой Земле, я уже не человек, а потому не стоит рефлексировать, натягивая иномировые нормы на этот мир. Но людей я жрать всё равно не буду! Даже тут это не поощряется!