Змеиный факультет
Шрифт:
– Я тебе нравлюсь, - уверенно говорит Драко.
Ещё пять минут назад Маркусу даже в голову бы не пришло размышлять о подобном.
Но сейчас он соглашается:
– Нравишься. Только трахать я тебя не буду, извини.
Драко выскальзывает из его рук и отворачивается. Сопит, глядя в сторону. Потом говорит:
– Ну пошли тогда, напьёмся, что ли…
– Погоди, - Маркус уже по собственной инициативе притягивает его к себе и опять целует жаркий капризный рот.
– Вот теперь пойдём…
Глава шестнадцатая. Драко.
Уломать
Но другого выхода у меня нет. Отпустить ладонь Маркуса я сейчас не в силах, а если я задержусь ещё хотя бы на час, мама сойдёт с ума от беспокойства. Приходится обещать ему всё, чего только пожелает его извращённая фантазия, но потом. После чая.
О чём могут разговаривать блистательная леди из высшего общества и охотник квиддичной команды, славящейся самой грубой и грязной игрой? О квиддиче, разумеется. Мама спрашивает Флинта, как он оценивает шансы английской сборной в этом году, и Флинт, который обычно двух слов связать не может, забывает о том, что он должен смущаться и каменеть неподвижной глыбой. Чай в хрупкой фарфоровой чашечке стынет на столе перед ним, Маркус размахивает руками и выдаёт развёрнутые и точные характеристики каждому игроку сборной. И застывает на полуслове, уткнувшись взглядом в то, как я облизываю измазанные в креме с пирожного пальцы.
– Да, я знаю, - ворчу я заранее.
– У меня ужасные манеры.
– Драко, на столе есть салфетки, - напоминает мама.
Флинт молчит. «После чая» неумолимо приближается, и мне, пожалуй, стоило бы опасаться своего необдуманного обещания. Капитан Флинт и в школьные годы отличался непредсказуемостью и взрывным характером, и одному Мерлину известно, каким он мог стать за четыре года, что мы не виделись. Но мне только чуть-чуть морозно и щекотно внутри.
– А Драко в этом году уже не будет играть, - как ни в чём не бывало, сообщает мама Флинту.
– У команды Слизерина новый ловец.
Маркус недоверчиво смотрит на меня.
– Пятикурсник, - подтверждаю я.
– Ты его не знаешь, он уже позже поступил.
– Малфой, ты проиграл какому-то пятикурснику?..
– Когда я ему проиграл, он был ещё на четвёртом, - уточняю я зачем-то.
– Но в остальном - да, так и было.
По реакции Флинта я с удивлением понимаю, что он действительно считал меня классным ловцом. Тем более забавно, что сам я так никогда не думал. Хотя играть мне нравилось.
– Драко, милый, - мама промокает губы салфеткой и встаёт из-за стола.
– Мне нужно сегодня успеть ещё в банк и к портнихе. Я думаю, меня не будет часа три. Не скучай. Мистер Флинт, приятно было познакомиться.
Маркус тоже встаёт, огибает стол и неожиданно целует руку моей матери.
– Твоему отцу невероятно повезло, - задумчиво сообщает он, когда мама исчезает в камине.
– У нас есть три часа, - отвечаю я.
Уверен,
– Куда?
– спрашивает он нетерпеливо.
И действительно, куда?.. В спальню я не хочу, я же потом не смогу засыпать один в этой кровати.
И я тяну его за руку в сад, в густой запах цветущих кустов, в пряную жару.
Флинт ничего не спрашивает, а я веду его к маленькому чистому прудику, на берегу которого стоит белая ротонда. Внутри - широкие скамейки.
От воды веет прохладой и свежестью. И никакого запаха тины. Здесь, наконец, можно долго целоваться и вжиматься друг в друга всем телом.
– А я думал, Малфоя можно трахать только на чёрных шёлковых простынях, - Флинт по-хозяйски расстёгивает на мне мантию.
– На худой конец, на шкуре белого тигра…
Да, было бы неплохо. Вот Поттеру я недавно на столе предлагался…
– Если ты добудешь мне шкуру белого тигра, я тебе немедленно на ней отдамся, - обещаю я.
– А пока давай так…
– У тебя есть кто-то?
– Сейчас - нет, - абсолютно честно отвечаю я.
Не уточняя, что через несколько дней, если Поттеру удастся освободить моего отца, у меня появится долг. И любовник.
Встречного вопроса Маркусу я не задаю. И так понятно - не может у Флинта никого не быть. Он и в Хогвартсе был таким - бладжер вместо головы, квиддич как образ жизни и секс, где подвернётся. Сейчас вот в Малфой-мэноре подвернулся. Редкое везение.
– А что, для тебя это имеет значение?
– запоздало интересуюсь я.
Маркус не отвечает. Вместо этого он снимает с меня мантию и штаны. Мантию стелет на скамью, меня укладывает поперёк, на живот. Задом кверху. Эта поза мне живо напоминает недавнюю порку. Но в этот раз вместо розог мой зад обжигает дыхание Маркуса. Крепкие ладони бережно разводят ягодицы, а влажный горячий язык нежно прикасается к анусу.
Я задыхаюсь.
Это слишком… Слишком чувственно и горячо для такой ледышки, как я. Язык Маркуса скользит внутрь и обратно, дразнит, обещает… Я готов разрыдаться, до того я растерян. Подобные ласки для меня внове. Это невообразимо хорошо, но слишком мало. Я хочу ещё, я хочу больше…
Баночку с любрикантом я захватил из дома, и сейчас она где-то в кармане мантии. Я жалобно шепчу об этом Флинту, и он властно говорит:
– Accio смазка.
Смазка… Восхитительно непристойное слово. Непристойное, как поза, в которой я лежу, широко разведя бёдра, пока пальцы Флинта обильно смазывают мой зад изнутри.
– А у тебя всё ещё рубцы не сошли, - неожиданно шепчет Флинт, целуя меня во внутреннюю сторону бедра.
– Так заводит…
Куда уж больше его заводить - неясно. Когда головка его члена втискивается в мой растянутый и хлюпающий от смазки зад, я не могу удержаться от громкого вопля боли. Слёзы сами катятся из глаз.