Змеиный князь

Ол

Весь день пилигримы могли наблюдать, как племя бедуинов перегоняло по саванне стада овец, коз и коров. Никто из них не пытался приблизиться к чужеземцам, предпочитая проявлять любопытство на почтительном расстоянии.

– Здесь не так много мест, где можно пасти скотину. После того, как животные опустошат одно пастбище, пастухам приходится по нескольку дней гнать их, пока они не достигнут другого источника воды, позволяющего сочной траве прорастать сквозь землю, – разъяснил Хуфтор.

После полудня объявился старик – победитель утреннего спора. Теперь его тело было

скрыто под одеждой из белой ткани. Подошвы ног защищала открывающая верх стопы обувь из верблюжьей кожи с загнутым носом. Он обратился к Хуфтору по имени, назвался Гафаром и предложил купить у него овец, коз, соль и чистую медь.

Хуфтор согласился на парочку молодых козлят, и Мал спросил леопарда:

– Не хотел бы ты отведать козлиного мяса?

– Я сыт, – отвечал зверь.

– Но ведь к вечеру ты проголодаешься, – предусмотрительно заметил Мал.

– Нет, – сказал леопард и недовольно зарычал.

Капитан расплатился, и они продолжили путь.

Поздним вечером опять появился Гафар. Теперь его сопровождали около десятка кочевников. Они придержали лошадей, а Гафар подъехал к костру. Хуфтор пригласил купца к ужину. От мяса и лепешек он отказался, а финики съел с удовольствием:

– Бедуину достаточно полдюжины фиников, чтобы пересечь пустыню, сразиться с врагом и провести ночь в любовных утехах.

Гафар рассказал, что ищет девочку, рожденную в семье его дочери, и сюда он пришел по ее следам. Хуфтор предложил осмотреть шатер, чтобы убедиться в том, что девочки здесь нет. Верн зажег масляную лампу, и кочевник осмотрел ночное пристанище пилигримов. Никого не обнаружив, он попросил прощения у Хуфтора за свои подозрения и, пожелав мира, удалился.

В эту ночь пилигримы охраняли лагерь по двое: капитан с Илин, Хуфтор с Морквардом и Мал с Верном. Мал так и не смог уснуть. Он был слишком взволнован, догадываясь, что тело девочки похитила оборотень, и намеревался, как только она появится, отправить ее обратно. Посреди ночи он почувствовал, что задыхается. Горло пронзила острая боль. Мал вынул меч Рамзеса из ножен в надежде освободиться от боли и вернуть хладнокровие. Но в этот раз меч ему не помог.

– Неужели страх перед той опасностью, что может навлечь на нас оборотень, превосходит страх, исходивший от Хашшишина? – подумал Мал.

Опасения оказались напрасны: оборотень так и не пришла. Под утро он заговорил с бодрствующим капитаном:

– Кажется, всё обошлось…

– Сегодня ночью ты слился с Оборотнем в едином предчувствии, – сказал капитан. – Грозящая всем опасность для вас двоих стала явью. И всё же удивительно, что оборотень смогла преодолеть страсть к тебе…

Мал понял, почему меч Рамзеса не освободил от боли и волнений: он побеждает те страхи, что навязаны чужой волей. Против страхов, порожденных самим малом, меч обратиться не в силах.

К завтраку вернулся исчезавший на ночь леопард и лег рядом с Малом. Вслед за ним появился недовольный Гафар с отрядом кочевников. Не сходя с лошади, он объявил, что зверь задрал двух овец. Мал посмотрел на леопарда.

– Я охотился, – объяснил зверь.

Капитан вытащил несколько монет и протянул

их Гафару. Старик взял их, после чего опять предложил купить овец, коз, соль и чистую медь. Вместо ответа Хуфтор поинтересовался, нашел ли он девочку. Гафар сообщил, что нашел ее: девочка была в беспамятстве, а, очнувшись, сказала, что в нее вселился шайтан. Не дождавшись пожеланий приобрести товар, купец попрощался и уехал.

Мал, сидя на бегущем вперед леопарде, всматривался в небо серого цвета. Сегодня оно было плоским и пустым, тогда как солнце всю дорогу скрывалось за невидимыми облаками. Деревья казались искусственными, и ковер из зеленой травы, устилавший землю, был подобен старому, покрытому морщинами пергаменту. Спутники Мала следовали за ним, как безмолвные тени. Он утратил способность воспринимать их как живых людей. Зато Мал всё больше думал о Лесном воине и смутно предощущал его появление. Он сказал об этом капитану, но тот ничего не ответил.

– Здесь стоял храм сына Анубиса – Упуата, – Хуфтор по своему обыкновению начал рассказывать очередную историю, – и был разрушен испанцами. Когда вера в древних богов пошатнулась, жители ближайшей деревни разобрали остатки священных стен, а камни растащили кто куда. Случилось так, что их поразила проказа…

Хуфтор неожиданно прервался и так и не возобновил рассказ. Вечером Мал заставил себя съесть несколько пресных лепешек и запить их безвкусной водой, хотя ни аппетита, ни жажды не испытывал…

Он проснулся от боли в груди. Мал развязал платье и прижал руку к тому месту, где в страхе металось сердце. На нем была чужая одежда, змеиная кожа исчезла вместе с мечом Рамзеса. Мал лежал один в неизвестном лесу, не помнил, как здесь очутился, но знал, что где-то поблизости таится опасность. Он поднял голову и увидел тонкий женский силуэт, высвеченный лунным светом.

– Мерит! – сорвалось с его губ.

Она повернула к нему лицо, окаймленное темными волосами, и посмотрела пустым взглядом.

– Это ведь я – твой любящий брат! – воскликнул Мал.

В ответ она прыгнула, прижала его сильными руками к земле, приоткрыла рот, но не для поцелуя, а для того, чтобы впиться зубами в шею. Издалека послышался волчий вой. Девушка повернулась в ту сторону, откуда он доносился, сорвалась и исчезла в темноте. Мал увидел, что находится в кольце волков. В их глазах холодным светом сияли ум и способность к безжалостному убийству. Мал не испытывал страха, он был готов умереть прямо сейчас. Но вместо того, чтобы растерзать, волки повели его, окружая со всех сторон, вглубь леса.

Стражи скрытого в лесу храма воинственного волка Упуата встретили Мала устрашающим рычанием. Это были звери, намного превосходящие лесных собратьев ростом и мощью. Волчица, самая крупная и свирепая из всех, приказала войти внутрь. Мал подчинился ее воле. Вместо стен и колон за храмовыми воротами он увидел всё тот же ночной лес. Из-за ближайшего дерева вышел один из проводников Мала.

– Ты не выдержал испытания. Ты предал моего отца и будешь наказан, – сказал зверь и побежал прочь.

– Прошу тебя, остановись! Верни мне Мерит, какой она была прежде!