Змей – история одного злодея
Шрифт:
– Ты, насколько я понимаю, в богов не веришь?
– Нет.
– Ну, может, так и нужно. Но тем не менее боги существуют, когда-то самый первый бог, мы эльфы зовем его «Первый», но процесс творения совсем не такое уж и чудо, как можно себе представить. Это вполне научный процесс, который требует определенных знаний и усилий. Вот, например, с творцом этого мира Икаххой я знакома лично. И именно потому, что я дала ему обещание помочь людям в этом мире, я тут.
– Как это, знакома лично?
– Ну вот имела неосторожность с ним встретиться. Он человек, как и ты, уже родившийся сам в мире, который создал, он умер от старости двести лет назад, может, еще раз придет, а может, не придет.
Тогда этот разговор с Элизой сильно перевернул мое сознание, можно сказать, он перевернул его с ног на голову. Хоть, конечно, это произошло и не сразу, скепсис, который тогда спас меня от сумасшествия, позже добил Алексей, когда вернулся из своего следующего путешествия. Но об этом позже.
Алексей своим появлением тогда сильно обрадовал Элизу. Мы с ней разрабатывали планы, что делать каждый вечер. К тому времени я уже сколотил отряд из пятидесяти бойцов, которым передавал навыки рукопашного боя и способности к выживанию. А Элиза тогда конструировала загадки для человечества. Вот тогда-то мы с ней и проектировали будущее человечества этого мира на века вперед.
– У них не должно быть мира, самое правильное – внести изменения в географию, чтобы континенты начали отдаляться друг от друга, но это я беру на себя, а тебе, Змей, нужно будет продумать религию, которая расколет человечество на два лагеря и не даст ему объединиться никогда. Ты сможешь это сделать?
– А что тут делать? Все ведь уже сделано! Ты Мать, я Змей, и вот герой и антигерой Леха. Вопрос только придумать правильные имена и провести революцию.
План был прост и коварен. Моя задача была мой отряд настроить против Алексея, а Элиза должна дать свое влияние, наоборот, что Алексей святой. Алексей даже не подозревал, какую роль мы ему уготовили. Он должен был стать святым у одной половины человечества и абсолютным злом у другой. И это учение, несмотря на все трансформации, должно будет стать основным на многие века вперед. Я с отрядом верных мне людей летал на материк и делал закладки провизии и оружия, которые позволят выжить. Параллельно я настраивал своих бойцов против того, что делает Алексей, и против остальных жителей острова:
– Это неправильно, что делает этот хахаль Элизы. Он уничтожает то, что человечество добилось в этом измерении. Он строит эти проклятые башни, толку от которых нет, и уничтожает все, что сделано. Вот подождите, когда начнут гибнуть люди, вы вспомните мои слова. Я разговаривал с этой стервой Элизой, но она не слышит меня.
Сопротивление молодых умов было слабым, мои слова ложились в благодатную почву. Дальше фантазия человечества сама доделает все, что нужно. Мы спланировали все до дня, когда что должно было произойти. Мы спланировали, что островитяне разобьются на две группы, одна из которых пойдет через материк на запад и расположится около одной из башен на месте бывшего древнего города Самати, где главным культом будет культ Мати Элизы. Вторая группа должна была уйти в остатки города Мезру в долину горы Юлалула и создать там основной культ Змея, в котором Элиза будет отрицательным персонажем.
– Когда Икахха решит прийти в этот мир сам, он сам выберет, где это ему сделать, и сам направит человечество своего мира так, как посчитает
ак говорила мне Элиза, когда мы сидели с ней и реально проектировали. А Алексей работал, он настолько погрузился в процесс, что стал выглядеть как настоящий программист. Глаза мутные, плохо понимающий реальность. Он был все время внутри этого протокола. Когда он выходил кушать, мне казалось, что он не видит и не слышит нас. Если бы ему в тарелку вместо мяса положить кусок дерева, он бы жевал не заметив, пока не вывалились зубы. А вот Элиза к нему испытывала настоящее чувство. Хотя ей не мешало при этом спать с другими мужчинами тогда, когда ей этого хотелось, или тогда, когда она хотела из очередного мужчины сделать своего раба. А вот моим ребятам было строго-настрого запрещено к ней приближаться, что вызывало у них жгучую ненависть, замешанную на неудовлетворенном желании.
– Ты же обещал, Змей, что познакомишь меня с ней, – ж
аловался мне Серб.
– Ты хочешь лишиться разума и стать, как все, кто с ней спал?
– Ну они ведь живы, но рассказывают, что после нее женщины как трава, пресные.
– Это магия! Она просто сожрет у тебя часть мозга, которая отвечает за удовольствия от нормальных женщин, ты станешь инвалидом.
И Серб успокаивался и ненавидел ее все больше. Хоть, конечно, и спрашивал меня:
– А ты-то сам, вот ночуешь с ней под одной крышей, как ты держишься?
– Я старый и хитрый воин. Она не видит во мне мужчину, и потому мне проще.
Правда, это было неправдой, я познал Элизу как женщину, ну или, точней, как эльфийку. И устоять от ее магии я был не в состоянии, несмотря на возраст. Секс с Элизой был прекрасен, но дело тут было не в самом сексе, так как в нем не было ничего необычного. Да и сама Элиза была в этом вопросе устроена как обычная человеческая женщина. Дело было в энергии, которая шла от нее. Это была осязаемая физическая энергия, что-то вроде электричества, которое буквально било током и подчиняло себе. На мой вопрос, что это за энергия, Элиза мне ответила:
– Мужчины-эльфы не подчинены инстинкту размножения, они абсолютно апатичны в этом вопросе. У эльфов именно женщина решает, когда и от кого ей рожать, и когда и с кем заниматься сексом, ну и для того, чтобы мы все-таки размножались, у нас есть компенсирующая энергия, которая призвана для того, чтобы возбуждать мужчин-эльфов. Действует она не только на наших мужчин, но и на человека, и на гномов, и на многих других видов.
И она пользовалась этой энергией, которая могла возбудить инфантильного Эльфа и свести с ума человеческого мужчину. И потому у Элизы было окружение из мужчин, жрецов ее культа, которые давали какой-то замудренный обет безбрачия, и она награждала их своими визитами с определенными промежутками времени. Эти жрецы были реально сумасшедшими и преданными рабами. А вот с Алексеем она себя вела как-то по-другому. Она к нему была неравнодушна, на мой вопрос про него она мне ответила:
– Он такой милый, такой открытый, если я решу когда-нибудь родить от человека, я рожу от него. Жаль, что вы живете так мало, я зареклась влюбляться в человека. Я только раскрываюсь, а вы уже стареете и умираете.
Со мной она спала не так, как с жрецами, и не так, как с Алексеем, со мной это были обычно вечерние снятия стресса, когда мы работали допоздна вместе, стоя над картами и выстраивая планы и маршруты каждой группы. Как она сама говорила мне по этому поводу:
– Я не хочу сводить тебя с ума и делать своим рабом, ты нужен мне в том состоянии, в котором ты есть. Твоя жестокость, твоя расчетливость и твой прагматизм должны быть неизменными. Ну а то, что между нами – считай это просто моей женской слабостью.